Затерянный мир: Четвёртый (виртуальный) сезон
Шрифт:
Маргарит и Финн снова переглянулись, будто говоря: «Надо же, кто б мог подумать?».
Робин тем временем опять вернулась к своим невесёлым думам.
А мне ведь придётся подносить ему кольцо, - горько усмехнулась мулатка.
Какое кольцо? – полюбопытствовала Финн.
Кому подносить? – спросила Маргарит.
Мэдэрику. Мне, как названной сестре, предоставили почётную обязанность: перед церемонией вручить братцу освящённое обручальное кольцо, которое он наденет на руку своей невесте. – Робин закусила пальцы, отвернувшись.
Никаких слёз! – скомандовала Маргарит и взяла
Мне сейчас совсем не хочется прихорашиваться, - всхлипнула Робин.
И зря, - авторитетно заметила наследница. – Подумай. Разве не отличный способ отомстить Мэдэрику – выглядеть на свадьбе лучше его невесты?
А тут и впрямь было, о чём покумекать…
Журчание ручья действовало умиротворяющее. Вероника даже пару раз спросила у репортёра, не больно ли ему, когда протирала его рану смоченной в ручейной воде тряпицей, которая совсем недавно была рукавом Нэдовой рубашки. Журналист ответил, что ему не больно; и дикарка посчитала своим долгом это исправить – пару раз нажала на рану сильнее, чем было нужно. По совести сказать, это и не рана была, а действительно царапина.
Злишься на меня? – наконец, спросил Мелоун. Лица Вероники он не видел, потому что сидел спиной к девушке. Хранительница не ответила. – Злишься, - заключил репортёр. – Напрасно. Понимаю, то, что ты видела, выглядело странно, но…
Мне нет до этого дела, - оборвала Вероника, продолжая тщательно промывать царапину, которая давным-давно перестала кровоточить и вообще была уже почти стерильной.
Нэд сначала хотел повернуться к ней, но потом решил, что пока не надо.
Того, о чём ты подумала, не было. И никогда не будет.
Откуда тебе знать, о чём я подумала? – Вероника неосознанно надавила на царапину.
Нэд сжал челюсти, чтоб не ойкнуть.
И тут Лэйтон прорвало:
Я видела вас! Вы спали вместе!
И что? – по-прежнему не оборачиваясь, спросил на удивление невозмутимый Нэд.
И обнимались…
И что? Ночью холодно, обнимание согревает. – Журналист расплылся в улыбке. – Ты ревнуешь?
Вот ещё! – гордо хмыкнула Хранительница.
"Ревнуешь-ревнуешь", - вдруг понял Мелоун, и сердце его запело. Вслух же молодой человек сказал:
Позволь я тебе кое-что объясню. Робин и я знакомы почти с рождения. И мы очень много времени проводили вместе. Робин помогала мне нянчиться с младшими кузинами и кузенами, а ведь могла бы бросить и бежать во двор, играть с другими ребятами. – Журналист улыбнулся своим трогательным воспоминаниям. – В результате мы так поднаторели, что даже стали подрабатывать этим. Мы ходили в одну школу, вместе шалили на улицах. Когда подросли, бывало, не появлялись дома неделями. Я рыскал в поисках сенсации или уже занимался каким-нибудь репортёрским расследованием. Робин изучала дворовый сленг. Ночевать нередко приходилось под открытым небом. Да, мы ложились рядом, да, обнимали друг друга. И ничего больше. Нам это казалось и до сих пор кажется нормальным. Между нами нет ничего такого.
Вероника молчала. Опять.
Нэд решил досказать всё до конца.
Мы вместе хоронили родителей, - глухо проговорил
Мощная волна возмущения нахлынула на Веронику. Девушка открыла рот, чтобы, наконец, высказать репортёру всё, что о нём думает. Надо же! Он только что открыто признался в том, что любит Робин! А минуту назад заливался соловьём, уверяя, что между ними "нет ничего такого". Вот же подлость!
… Но скорее как сестру или как друга, - продолжил свою мысль Мелоун. – Наверное, всё вместе. – Он так и не поворачивался. Зато рука Вероники с обрывком рубашки уже давно замерла на спине "раненого". – Это совсем не то, что я чувствую к тебе. Тебя я люблю как девушку, как и положено мужчине любить женщину. – Надо же! Признаться оказалось настолько просто! И почему он тянул четыре года?!! – У меня на свете нет никого дороже тебя.
И вот, он обернулся… когда услышал, как Вероника опрокинулась назад себя. Теперь Хранительница была не на корточках, а на своей Мадам Сижу. Согнув ноги в коленях и растопырив руки, девушка старательно обдумывала только что услышанное. И лишь моргала.
Завидев в толпе профессора, Маргарит тут же подлетела к нему.
Челленджер, где Вы были? И где Рокстон?
Проигнорировав первый вопрос, учёный не ответил толком и на второй:
У него дела.
Дела? – удивилась наследница. – Сейчас, во время свадьбы? – Она огляделась кругом, словно говоря, что обстановка не подходит для посторонних дел.
На площади перед часовней собралась вся деревня Тамэ. К индейцам примкнули люди из Королевства, отличающиеся чисто европейскими чертами лица и одеждой средневековых фасонов. Гостей было немногим меньше, чем коренных жителей.
Алтарь выставили на крыльцо часовни, которая просто не вместила бы всех желающих поглядеть на церемонию. А так венчание будет видно всем.
Мэдэрик маячил неподалёку – в неприлично белой рубашке, коричневых штанах и тёмно-синем камзоле. Также принаряженный Варнон был рядом с сыном и сиял от гордости за того.
А где Финн? – ловко сменил тему Джордж.
Осталась, чтобы помочь Робин с причёской. Сейчас обе появятся.
Только Маргарит договорила, как показались арбалетчица и мулатка. Первая была в привычной для себя одежде, а вот вторая…
Увидев Робин, Мэдэрик обомлел. И было от чего. Лиловое платье с золотыми оборками, с широкими рукавами и с декольте, подчеркивало длинную шею, мягко очерченные плечи, безупречную осанку, красивую грудь, в конце-то концов. В распущенных русых волосах блестели золотистые нити, вплетённые в две неширокие косички по бокам лица. Чуть подведенные глаза поражали своей колоритностью, а подкрашенные губы смотрелись просто восхитительно.