Затерянный мир: Четвёртый (виртуальный) сезон
Шрифт:
Финн принялась высчитывать. Она так углубилась в мир хронологии и математики, что не заметила, как спустилась с тротуара на дорогу. Водитель белой грузовой машины тоже не заметил.
Девушка услышала визг тормозов и сразу несколько предупреждающих взволнованных криков. И увидела, как неотвратимо приближается "морда" авто (машина в тот момент впрямь казалась арбалетчице живым существом, оскалившимся и бросившимся в атаку).
Вдруг рядом прогудело ещё что-то, менее громкое, чем машина, зато более быстрое. Мотоцикл. Сияющий в солнечном свете чёрно-бардовый механический
Ух! – только и смогла выдохнуть Финн, слезая на землю. Ноги немного подрагивали, и не только из-за каблуков. – Спасибо.
Мотоциклист был в шлеме, чёрном, как и всё остальное облачение – штаны с небрежно потёртыми (но не протёршимися) коленками, распахнутая байкерская куртка (или куртка, похожая на байкерскую) и футболка под ней.
Спасибо, - повторила Финн.
Вокруг них образовалась толпа, впрочем, ненавязчивая.
Парень почему-то продолжал молчать. Конечно, через шлем лицо не разглядишь, и всё же создавалось впечатление, будто мотоциклист в шоке.
У Вас всё в порядке? – заволновалась Финн. Вдруг спаситель себе что-нибудь ненароком отдавил, когда выручал её? – Что случилось?
Вместо ответа парень медленно снял с себя шлем. Чёрные волосы рассыпались по плечам и спине спасителя, шевелюра доставала ему до лопаток.
Финн почувствовала, как сердце подпрыгнуло вверх, ударилось о горло и упало обратно.
Рауль?!
…Рокстон оглядывал свою комнату и сверху вниз, и слева направо, и даже по диагонали. Всё просто и знакомо, как всегда. Крепкая мебель, добротные практичные вещи. Лорд уже давно привык к этой обстановке, и странно было думать теперь, что он осматривает её, возможно, в последний раз.
Будете скучать?
Надо же, Джон даже не заметил появления Мелоуна.
Охотник чуть сжал губы и признался:
Да, буду. Я ведь прожил здесь самые важные и, наверное, самые лучшие годы в жизни.
Не говорите так окончательно. Я уверен, что всё лучшее только впереди. Да и Вы всегда сможете сюда вернуться, здесь вам будут рады в любое время. И наверняка Вы приедете вместе со следующей экспедицией, после того, как о плато узнает весь мир.
Вероятно. – Рокстон снова огляделся и вздохнул. – Но в любом случае, это будет уже не то…
Спорить Нэд и не собирался.
Рокстон, у меня к Вам просьба.
Лорд только сейчас заметил, что в руке репортёр держит пухлую потрёпанную тетрадь.
Моя рукопись. Здесь лучшие наши истории, начиная с первого дня на плато. Я сделал подборку. В Лондоне найдите моего редактора и передайте ему, а уж он разберётся, что с этим делать дальше. – Писатель улыбнулся и протянул тетрадь другу. Улыбка журналиста была простой, широкой.
Джон поколебался секунду, прежде чем взять рукопись. Он прекрасно понимал, что она означает для Мелоуна.
Это ведь главный
Именно поэтому о нём должен узнать мир. – Нэд говорил без всякой помпезности. – И потом, я опять же надеюсь, что впереди меня ждёт что-то ещё, что-то не менее, а может, и более интересное, о чём я с удовольствием напишу.
Не сомневаюсь, что Вы своего дождётесь, - не смог не улыбнуться лорд. – Авалон – интересное место.
Точно.
Они посмеялись, а потом лорд, притихнув, проникновенно произнёс:
Я буду беречь эту рукопись как зеницу ока, даю слово. Отдам в надёжные руки и лично прослежу за тем, чтоб её издали, ничего не переврав.
Спасибо. – Репортёр тепло посмотрел на друга.
Рокстон в свою очередь похлопал Нэда по плечу.
…Сколько же у неё, оказывается, вещей! И не только привезённых с собой на плато, но и накопившихся уже здесь. Что из этого взять с собой, а что оставить? Маргарит вздохнула.
Женщина вряд ли бы призналась кому-то, но сейчас она ощущала грусть. Печально было покидать этот дом, эту комнату. Да, тут тебе ни шика, ни блеска, но именно здесь к Маргарит относились лучше, чем в самых дорогих апартаментах мира.
Брюнетка присела на кровать, окидывая взглядом комнату. Небогатая обстановка, самодельный шкаф, старенькое бельё на кровати. Всё такое грубоватое, незатейливое. И почти родное. Хотя, почему "почти"?..
Из задумчивости наследницу вывел лёгкий шорох и чьё-то деликатное покашливание.
Рядом с кроватью стоял Чарльз, неуклюже вертя в руках - Кру глазам своим не поверила – игрушку. Деревянная лошадка-качалка размером была не больше котёнка, и от неё пахло свежей древесиной. Отсутствие раскраски игрушку не портило. Лошадка была сделана умело и добросовестно – ни одной задоринки, глаза выразительные, грива и хвост – хорошо прорезанные.
Я узнал, что буду дедушкой, - довольно-таки глуповато, но радостно пробормотал Бентон. – И вот, решил… сделать. – Он подал игрушку Маргарит. – Я сам вырезал её из дерева. Не волнуйся, она абсолютно гладкая, ребёнок не поцарапается и не поймает занозу, когда будет играть. – Пока Кру осторожно перенимала из рук отца игрушку, сам отец чувствовал себя всё неувереннее и неувереннее. – Кончено, у вашего ребёнка будет много других игрушек, куда дороже и лучше, но эта всё-таки сделана вручную, не чужим человеком. Хотя, я не настаиваю. Я понимаю, это лишь кусок дерева…
Нет-нет. – Маргарит покрепче сжала лошадку и даже чуть приподняла. – Это замечательный кусок дерева. В смысле, замечательная игрушка. Уверена, малышу она понравится. – Наследница помолчала. Потом взглянула на лошадку пристальнее. – Она красивая. Чувствуется опытная рука.
Чарльз усмехнулся:
У всех есть хобби. – Потом посерьёзнел, понизил голос. – У меня не было возможности холить и лелеять тебя, так хоть внука побалую.
Маргарит не знала, что сказать, поэтому мягко отшутилась: