Затерянный мир: Четвёртый (виртуальный) сезон
Шрифт:
Краем глаза лорд приметил кольцо Маргарит, которое почему-то лежало на полу рядом с ней. Возможно, наследница стащила его с пальца, когда оно раскалилось. Или оно само упало, отдав всю силу законной владелице. Теперь уже лишенное всякой магии, оно, тем не менее, не лишилось своего первоначального предназначения – быть великолепным украшением для пальца и сверкать.
Рокстон вдруг наклонился чуть вперед к наследнице, при этом не выпуская ее из объятий, и подобрал колечко. Посмотрел на даму своего сердца. Улыбнулся. И, осторожно отстранившись и поднявшись на ноги, вдруг присел на одно колено – прямо перед обомлевшей брюнеткой, которая и подняться-то толком не успела, так и осталась полусидеть-полулежать
Лорд сделал вдох. Собрался с мыслями. Нет, попытался собрать мысли в кучку – так вернее, мысли-то разбегались. Кашлянул. И, наконец, произнес:
Маргарит… я… мы уже давно… кхм, ты для меня… ну, в общем, я хочу сказать…
Серьезно, Джон, - не выдержала наследница, - я по-прежнему поражаюсь, как ты умудрялся завоевывать сердца миллионов дам с таким «ораторским» талантом?
Она улыбалась счастливейшей и лучезарнейшей из всех улыбок. Он тоже просиял и даже слегка «порумянел», предприняв очередную попытку, в результате чего вышло только два более-менее отчетливых слова: «люблю» и «женой». Кру сжалилась над счастливым влюбленным и, уж неизвестно, почему – то ли из-за трогательности момента, то ли из-за чертовых гормонов, прослезилась и протянула к нему руки, опять же по неведомой причине дрожащие как осиновые листочки на ветру. Лорд пылко схватил ее ладони в свои и с удовольствием подчинился, когда она притянула его к себе и обняла, крепко-крепко, поцеловав в щеку.
Да. Да-да, я согласна! – и не пытаясь сдерживать поток слез, шептала она обалдевшему от такого нереального масштаба счастья охотнику.
Между прочим, в гостиной был кое-кто ещё. Целая толпа: и Амазонки, и Тамэ, и воины Аватары, и люди Гидеона, и сам Гидеон, и Мэдэрик, и Марс, и Элаиза с Чарльзом, и Кэтрин Элизабет, и Челленджер с Кики.
…Профессор обнял жену, а она откинула голову на его плечо. «Азиатка» была немного измученной, но в общем и целом невредимой.
В доме пока царило деликатное молчание… Которому очень скоро предстояло перевоплотиться во всеобщее ликование – ведь беда миновала, плато спасено, все друзья живы, и, вдобавок, временной шторм укрощён!
Теперь, без Джейкоба и Саламайн, остальные враги проблемы уже не представляли.
…Амазонки с подлинным удовольствием гоняли остатки Тарэнов по джунглям, под конец прихватив практически всех уцелевших мужчин к себе во временное рабство – пусть годик поработают на благо общества (то есть Амазонок), глядишь, поумнеют. Или хотя бы деревню Амазонок хорошенько благоустроят; может, даже удастся провести водопровод…
…Хикари бежали восвояси в гордом одиночестве, правда, всё время оглядываясь. А окрестные жители явно перестали бояться этих воинов грозной азиатской наружности. Кажется, скоро Хикари лишатся дани от многих деревень…
…Люди с красными полосами на лице тоже не могли похвастаться триумфальным возвращением домой. Они прекрасно понимали, что долго ещё не смогут ни на кого нападать, теперь главное - защититься самим.
…Каннибалы просто удрали куда подальше, забились в пещеры, и некоторые людоеды от пережитого шока даже стали задумываться о вегетарианстве. Не факт, конечно, что задумки станут реальностью, но бывают случаи, когда можно хвалить хотя бы за намерение.
…Вероника, вместе с друзьями, пришла к Занга. Индейцы уже были полностью здоровы. Джакоба постоянно извинялся и несколько раз норовил даже опуститься на колени перед Хранительницей, но его останавливали. Дикарка правда понимала, что у деревни и её предводителя не было выбора. Вероника и Ассай обнялись, на этом прошлое… недоразумение можно было считать исчерпанным.
…Что касается мсье Локка, то бишь Омака, участь его была эффектной и совершенно неожиданной,
За уплывающим головным убором равнодушно следил Трибун, по-прежнему сжимая в руке (ну, или лапе) лук. На секунду ящер задумался – не прихватить ли шляпу в качестве трофея, но потом решил, что она будет просто ненужным хламом. Не станет же Трибун её носить. Она не сочетается с цветом его глаз.
Ящер перевёз взгляд на бездыханное тело божка.
Что ж, одной проблемой меньше, - довольно улыбнулся хищник. – Жизнь налаживается.
Чарльз терпеть не мог безделья, но в данный момент делать было абсолютно нечего. Поэтому брюнет стоял посреди безлюдной гостиной (все остальные обитатели дома разошлись по своим комнатам) и легонько барабанил пальцами по крышке стола.
Тихо, практически бесшумно, сзади подошла Маргарит и встала, поравнявшись с отцом. Какое-то время оба просто молчали. Чарльз продолжал отбивать незатейливую мелодию. Потом перестал.
Красиво, - промолвила брюнетка.
Брюнет только кивнул.
Немного подождав, Кру сказала:
За всё время нашего знакомства мы ни разу даже не поговорили по-настоящему… хоть о чём-нибудь.
Верно, - флегматично согласился Чарльз.
Наследница украдкой вздохнула. И продолжила:
Я не навязываюсь. Просто хочу понять: ты что, обижен на меня?
Конечно, нет, - сразу же отозвался Чарльз. И пристально-пристально поглядел на Маргарит. – Наверное, ты хорошая девочка. – «Ха», - только и успела подумать на этот счёт Маргарит. – Но Мередит была мне не чужой. Я играл с ней, ночи напролёт не спал, когда она болела, читал ей сказки, учил ездить на лошади. Я не могу так сразу… перестроиться. Я не могу выбросить её из своего сердца и заменить тобой.
Лучше всего было бы, если б Маргарит понимающе кивнула и сказала: «Да, это ясно. Но я ведь не требую, чтоб вы с Элаизой забыли о Мередит. И я не собираюсь выселять Мередит из твоего сердца. Но, может быть, там найдётся место для нас обеих?». Но… В конце-то концов, почему она должна проявлять всепонимание? Она – тоже пострадавшая сторона, причём пострадавшая ничуть не меньше, чем родители!
А я разве прошу её забыть? – насупилась наследница. – Нет. Я прошу пойти и плюнуть на её могилу? – Это было явно лишнее, но брюнетку понесло.
– Тоже нет. Я вообще ничего не прошу. А, выходит, что я должна чувствовать себя виноватой. Ну да. Простите. Простите, за то, что меня забрали в детстве, простите, что я была сиротой всю жизнь. Ужасно неудобно получилось. Тысяча извинений. – Изумрудные глаза постепенно наполнились слезами. Слезами какой-то бессильной обиды, которую, вроде и адресовать некому, так что она полагается тому, кто находится под рукой, то есть Чарльзу. – Отдельные извинения за грязную постель и вечно холодную комнату со сквозняком. За прокисшую кашу на завтрак и чёрствый хлеб на обед. Ну и за периодическое отсутствие ужина. За то, что приходилось грызться с другими, чтобы меня саму не сгрызли. Ты вряд ли представляешь, какими жестокими могут быть брошенные дети. О, и ещё хотелось бы извиниться за злобных нянек и воспитателей, которые всю свою обиду на жизнь вымещали на беззащитных детях, в том числе и на мне.