Затерявшийся. Дилогия
Шрифт:
– Как при царе?
– Хуже, как при Вельзевуле!
– Да ну тебя, ты меня просто пугаешь. Ой, что с твоим лицом?
– А что?
– Даже шрамов почти не осталось, такого не может быть.
– Свяжешься со мной, еще не такое будет. Я с Вельзевулом борюсь, поэтому мне высшие силы помогают.
– Не богохульствуй, – не приняла моей шутки Ольга. – Нехорошо это. Он обидеться может и лишит тебя помощи.
– Тю, а небось комсомолка?
– Одно другому не мешает.
– Оно, может, и верно. Но мне от тебя помощь
– Сейчас обратно забинтую, никто не заметит.
– Это хорошо, но сначала тебе придется шрамы обновить.
– Как?
– Ланцетом, или чего у тебя там есть режущее.
– Я не смогу.
– Ноги пилить можешь, а здесь только слегка поцарапать. Не бойся, через день все отлично заживет, небось вам преподаватели рассказывали о повышенной регенерации, вот я такой.
– Но зачем?
– Не нравятся мне эти эсэсовцы, я сегодня со старшим уже беседовал. Не дай бог проверку какую устроят – рассказывай им потом о повышенной регенерации.
– Хорошо, я попробую, но может быть больно.
– Вытерплю, из твоих рук хоть чашу с цикутой.
Через пять минут снова изображал мумию. В двух местах через бинты были заметны следы крови, в общем, все как после нормальной перевязки. Мой ангел в белом, прильнув напоследок, выскользнула из моих рук, оставив на губах сладкий вкус поцелуя. Пора и мне линять.
Глава 11
– Ну что, старшина, как тебе приход?
– Прямо как с дивизионного склада перед Первомаем.
Стало смешно, когда представил, какую такую траву присылали с дивизионных складов к Первомаю, что от нее конкретный приход был. Сорт, наверно, такой – Особая Первомайская. Кошка списал мою веселость на удачно прошедший рейд и тоже широко улыбнулся. Хорошо-то как! А вон и Байстрюк ковыляет.
– Как здоровье?
– Нарастает помаленьку. Эскулап говорит, месяц похромаю да спать буду на животе, а дальше должно все нормально пойти.
– И это хорошо. Отправь посыльного за капитаном. Да пусть воентехника с собой берет, нам все это добро еще ныкать.
– Хорошо, командир.
– Командир, – это опять старшина. – Что в городе слышно?
– Подожди, все на совещании расскажу. А коротко – халява, похоже, заканчивается, заинтересовались нами черные силы. Ничего, прорвемся. Говорят, у китайцев, знаешь что китайцы вместо букв иероглифами пишут? Так вот иероглиф, означающий кризис, можно прочитать как новые возможности. Брешут небось, но толика смысла в этом есть.
Разгрузка шла споро, особенно когда из большого лагеря подошло два десятка бойцов, приведенных Нефедовым. Совещание снова пришлось совмещать с поздним ужином.
– В общем, товарищи, новостей море. Как хороших, так и не очень. Есть совсем плохие. Несмотря на контрнаступление наших войск под Смоленском, немцы собираются устроить большую чистку в тылу. Либо считают, что они здесь надолго, либо боятся активизации
– Так они по нашу душу, товарищ командир?
– В общем, нет, капитан. Пока у них главная задача зачистка евреев и советских активистов, нас они пока за большую силу не считают. По крайней мере мне так кажется после разговора с их начальством. Да, да, уже успел познакомиться, поручкаться и принять предложение вместе пограбить.
– Блин, и эти туда же, они что, все сюда грабить пришли?
– Не волнуйтесь так, товарищ старшина. Это нам на руку. А насчет того, все ли, – наверно, не все, но многие. Некоторые просто пришли убивать, евреев, например, или вообще кого попало. Поэтому можете рассматривать их не как военных соперников, а как бандитов. Они нас, кстати, таковыми и считают. Если попадемся, лагерь нам не грозит, только пуля или петля.
Среди присутствующих прошла волна оживления и тут же спала, они и так это знали, но принять не могли. А придется.
– Так, теперь с вами, Цаплин, – обсудите со старшиной объемы работ по схронам долговременного хранения. На эти работы поставить надежных неболтливых людей, в крайнем случае возьмите подписки, Ермолов поможет.
– Товарищ командир, а зачем нам здесь эта бюрократия?
Жорка стервец, отдохнул, значит. А как остальные среагировали? Цаплин индифферентно, а вот Нефедов с Кошкой посматривают на Байстрюка недобро.
– Затем, что лучше бюрократия, чем анархия. Товарищ капитан, подразделения сформированы?
– Да. Только командиров не хватает, на сержантских должностях сейчас старослужащие. Если справятся, буду ходатайствовать о присвоении им званий.
– А мы имеем право?
– До сержанта имею право своей властью.
– Хорошо. Списки потом мне. Хотя… Найдите мне начштаба.
– Вообще-то я уже Тихвинского назначил.
– Не пойдет. Не в том смысле, что не подходит для этой должности, а в том, что он все время на переднем крае. Не хочу предоставлять немцам такой источник информации, если вдруг в плен попадет.
– Он комсомолец и ничего врагу не скажет.
– Это смотря кто и как настойчиво спрашивать будет. Лично я даже за себя гарантировать не могу, несмотря на мой низкий болевой порог. Поэтому советую всему командному составу иметь смертную гранату.
– Какую?
Я вытащил из кармана и продемонстрировал яйцо немецкой «тридцать девятой».
– Ту, которой себя подрывать в безвыходном положении. Надеюсь, ни у кого религиозные мотивы не перевешивают ответственность перед товарищами? Лучше что-либо серьезное типа «эфки», но мне в этой форме как-то несподручно. Только учтите – это крайний случай.