Зато он очень любил свою маму. Жизнь и преступления еврейских гангстеров
Шрифт:
Еврейские члены этой банды обосновались в дешевой кондитерской, расположенной рядом с развязкой на углу Саратога и Ливония-авеню в бруклинском квартале Браунсвилль. Кондитерская принадлежала женщине по имени Роза, заведение было открыто двадцать четыре часа в сутки и стало известно под названием «В полночь у Розы».
Говорят, что главных тем для разговора в кондитерской было две: сколько перебежек проиграла сегодня бейсбольная команда «Бруклин Доджерс» и убийства. Остряки утверждали, что «У Розы» было спланировано больше индивидуальных убийств, чем в любом другом заведении мира.
Существовал на самом деле синдикат или нет, но совершенно
По приказу Лепке были убиты шестьдесят-восемьдесят человек. Их обливали бензином и поджигали, закапывали в негашеную известь, расстреливали из автоматов, забивали молотками, душили гароттой. Говорят, Лепке при заключении контрактов даже выдумал эвфемизм — говорил не «убить», а «попасть в цель».
Не будучи протеже Арнольда Ротстейна, Луис «Красавчик» Эмберг был значительной силой в преступном мире Нью-Йорка с конца 1920-х — пока его не убили в 1935-м. Он был одним из самых известных в городе киллеров, «зачистив» от восемнадцати до ста человек — точно никто не знал. Его много раз арестовывали, но благодаря удачливости и изворотливости он ни разу не был обвинен ни в одном из убийств.
Он любил убивать таким способом: клал еще живую жертву в бельевой мешок и связывал ей руки, ноги и шею так, что попытки выбраться приводили к самоудушению. Дэймон Раньон отдал должное его мастерству в нескольких рассказах, где описал слегка завуалированный портрет Эмберга.
Эмберга прозвали Красавчиком за внешнее уродство. Он был настолько безобразен, что цирк братьев Ринлингов предлагал ему работу в номере «Недостающее звено». Эмберга это предложение не оскорбило, напротив, он им гордился и любил похвастаться.
Луис родился в России в 1898 году и эмигрировал в Соединенные Штаты с родителями. Они поселились в одном из кварталов Бруклина, Браунсвилле, и отец Луиса стал торговать фруктами на улице. В десять лет Луис сам взялся за продажу фруктов и придумал собственный способ сбывать свой товар. Он стучал в дверь до тех пор, пока хозяин не открывал. Тогда Луис вталкивал корзину с фруктами и овощами в дверь и рявкал: «Покупай!» Одного взгляда на его лицо оказывалось достаточно, чтобы не спорить.
К двадцати годам Красавчик был грозой всего Браунсвилля. Вместе со старшим братом Джо он занялся ростовщичеством: давал деньги в долг под двадцать процентов в неделю. Каждого, кто к ним обращался, с самого начала предупреждали, что, если он не вернет денег вовремя, его убьют. Платежей не задерживал никто.
Во времена сухого закона Красавчик и его братья Джо и Хайми Крыса (впоследствии покончивший с собой в тюрьме) контролировали нелегальную торговлю спиртным в Браунсвилле. Любой бар, где отказывались покупать их товар, уничтожали.
На сухом законе Эмберг разбогател. Он просаживал деньги в ночных заведениях Нью-Йорка. Официанты дрались за право обслужить его столик, так как он всегда оставлял не меньше сотни долларов чаевых.
Позже Эмберг расширил
Согласно жутковатой шутке, популярной в то время, Красавчик организовал прачечные, чтобы всегда иметь запас бельевых мешков для своих жертв.
Красавчик весьма успешно охранял свой бизнес от вторжений других гангстеров. Голландец Шульц однажды сказал Эмбергу, что подумывает войти с ним в долю. «Артур, — ответил Красавчик, — засунь пистолет себе в рот и проверь, сколько раз ты сможешь выстрелить».
Решив не отступаться, Шульц отправил двух своих людей в новую ссудную кассу неподалеку от района, где орудовал Красавчик. Через сутки оба были мертвы, их тела изрешетили пулями.
Красавчик дружил с Легзом Даймондом, но даже ему не советовал вставать у него на пути. «Мы друзья, Джек, — говорил Эмберг. — Но если ты когда-нибудь сунешься в Браунсвилль, я убью тебя, твою подружку, жену и всю твою семейку».
Неподалеку от Нью-Йорка, в Ньюарке, штат Нью-Джерси, властвовал король рэкета Эбнер «Дылда» Цвиллман. Более шести футов и двух дюймов ростом, он получил прозвище, потому что был выше всех в школе, соседи звали его «der Langer», что на идише значит «высокий». После Мейера Лански Цвиллман был самым удачливым главарем еврейской мафии в Америке. Вместе со своими партнерами-итальянцами Ричи Бойардо и Вилли Моретти Дылда заправлял Ньюарком со времен сухого закона до пятидесятых годов. Его влияние было настолько велико, что его называли «Аль Капоне из Нью-Джерси».
Во время дачи показаний перед комиссией Кефовера, занимавшейся организованной преступностью в 1950 году, сенатор Чарльз Тоби спросил Цвиллмана, правда ли, что «в Нью-Джерси вас долгое время знали как Аль Капоне из Нью-Джерси?».
Невозмутимый Цвиллман со смехом ответил: «Господин сенатор, это миф, кочующий уже много лет, и, когда мне следовало проявить благоразумие и покончить с ним или уехать из этого штата, мне благоразумия не хватило, поэтому он продолжал множиться и обрастать подробностями. Я не Аль Капоне, не желаю им быть, никогда не стремился к этому, я просто пытаюсь заработать на жизнь себе и своей семье. Но слухи по-прежнему ходят. Меня обвиняют в том, что я покупаю разные заведения. Я вхожу в ресторан и покупаю его. Вхожу в гостиницу — и она моя. Захожу почистить ботинки и покупаю чистильщика сапог».
«Что ж, — ответил Тоби, — такова цена славы».
Цвиллман родился в Ньюарке в 1904 году в семье иммигрантов, приехавших в этот город из России на рубеже веков. Эбнер был третьим из семерых детей. Его отец Абрахам Цвиллман торговал живыми курами на рынке на одной из улиц города, Принс-стрит, и едва сводил концы с концами.
Дылду однажды спросили, почему он так жаден до денег. Он ответил: «Я помню, как в детстве я и мои братья и сестры все время были голодны».
Отец Дылды умер, когда тому было четырнадцать лет. Мальчик бросил школу и начал работать: взял в аренду лошадь и тележку и стал торговать фруктами и овощами на улице. Но он видел, что те из его соседей, кто зарабатывал большие деньги, о которых мечтал он сам, были политиками или игроками. Он быстро понял, что, торгуя фруктами, далеко не уйдет. Сухой закон дал ему возможность получить то, чего он жаждал, — деньги, почет и власть.