Заварушка на Фраксилии
Шрифт:
— У нас нет времени таскаться к тебе на корабль, недоумок! Мы не можем это сделать, пока убивоиды не выметут отсюда всю эту нечисть. — Он махнул рукой в сторону девушек-убивоидов: — Вперед, мои убивицы! К дверям! Уничтожать всякого, кто попытается войти сюда!
Механизмы повиновались. Основная их масса сосредоточилась у трех ажурных входов, другие поднялись по спиральным лестницам на балкон к дверям, через которые я проник в гарем. Глядя им вслед, царебог печально вздохнул.
— Глоток фетама, — сказал он, как бы обращаясь к самому себе, — и я очищу Святилище сам. Один. Ни один нечестивец не уйдет от меня.
— Вы
— Нет, — хрипло и враждебно пробасил в ответ царебог. — Я тебе не верю. Я еще не решил — возможно, лучше будет подождать, пока найдется ключ. А может быть, прежде чем вскрыть цилиндр, я велю убивицам вскрыть тебя.
Я покрылся потом и почувствовал, что моя улыбка поблекла.
— Это было бы неразумно, ваша недосягаемость, — просипел я. — Я — ваша единственная надежда получить фетам.
— Докажи! — Царебог с подозрением уставился на мои руки. — Покажи мне ту штуку, которую ты прячешь в пальце. Эту… отмычку. И объясни, как она работает.
— Вам… вам, ваша огромность, было бы понятней, если бы вы позволили мне продемонстрировать вам это на цилиндре, — выдохнул я.
— Нет, — голос царебога гудел от крепнущих подозрений, — сначала покажи.
Я повел вокруг дикими глазами, обмирая от леденящей безысходности, и увидел, что Мела нахмурилась, ю`Багнехауда бьет нервная дрожь, наложницы взволнованно смотрят на меня, а глаза убивоидов затягивают меня в свою злобную пустоту… Я напрягся, пытаясь выдумать хоть сколько-нибудь удобоваримый ответ, который убедил бы обрюзгшего старого дурака отдать мне цилиндр, но, как выяснилось, был способен лишь молча взывать о помощи.
И она наконец пришла.
Все три двери «райского уголка» одновременно разлетелись в грохоте, огне и дыме.
Взрывная волна отшвырнула убивоидов от двери и посбивала на пол. Казалось, в «Уголок» с воем, в треске бластерных выстрелов ворвалась орда безумных демонов.
Все три преступные группировки одновременно ворвались в гарем через три разных входа. Ряды их заметно поредели, и все равно вторжение впечатляло. Вероятно, к этому времени убивоидов-«мужчин» в Святилище уже истребили и уцелевшие бандиты добрались наконец до сердца дворца, стремясь получить то, за чем пришли.
Я увидел небольшой отряд дегтярников и самого Дегтя, похожего на золотой призрак, со шпагой в руке. На голове у Черноптина красовалась окровавленная повязка, развевающуюся рубаху перескали разрезы, вокруг которых запеклась кровь, но в целом негодяй, к сожалению, был невредим. Во вторые двери «Уголка» ввалились пираты с Десятищупом во главе. Черный Дых лишился двух или трех щупалец, но в общем держался молодцом. Очевидно, беспорядочное вторжение треффов, дегтярников и пиратов вынудила их с Дегтем прервать дуэль раньше, чем она завершилась чьей-либо победой. Из третьих дверей во множестве появились гангстеры, предводительствуемые Пульвидоном. Треффы до «Райского уголка» так и не добрались — понятно, при такой-то конкуренции! — за одним исключением. Потрясающая и непредсказуемая си`Вайра невесть как ухитрилась накрепко прилипнуть к Дегтю. Тот уже обнимал ее за талию, как когда-то Мелу. Си`Вайра нисколько не возражала, даже была рада. Она уже успела снова довольно живописно разорвать хламиду, на этот раз спереди, от горла до пупка, и беспрестанно демонстрировала в прорехе свои прелести.
На
И тут наложницы-убивоиды открыли огонь.
Деготь вскрикнул, Пульвидон испустил яростный вопль, а Десятищуп взревел, и все три банды открыли ураганную ответную пальбу. В гареме начался ад кромешный. Снопы бластерного огня перекрещиваилсь в воздухе, гранаты взрывались, разнося все в куски. Одалиски царебога с пронзительными криками заметались в поисках спасения, а ю`Багнехауд испустил звук на пределе слышимости и попытался зарыться в холм. Мела упала на траву, яростно выдирая из наручников руки, страстно желающий добраться до какого-нибудь оружия. Царебог замычал от страха и вяло заворочал конечностями, пытаясь сползти с помоста.
Я бросился на него.
Удар, в который я вложил всю тяжесть своего тела, швырнул правителя Фраксилии обратно на вышитые подушки. Я стал выдирать цилиндр из рук старика. Царебог завопил и забился, с удивительной в столь дряхлом теле неистовой силой стараясь вырвать у меня свое сокровище. Но и я вконец обезумел, а к тому же был намного моложе. Я ударил царебога раз, другой, пальцы старика ослабли, и я завладел цилиндром.
Но царебог, подвывая, упрямо цеплялся за меня, тянулся ко мне скрюченными пальцами. Сражение, бушующее вокруг нас, достигло апогея, молнии бластерных разрядов пролетали совсем рядом с паланкином. Вне себя от ярости, я размахнулся и обрушил цилиндр на лицо царебога.
К моему безграничному изумлению, сияющее совершенство бальбазианской стали с непередаваемо высоким режущим звуком треснуло и разлетелось на мелкие кусочки, подобно тончайшему антикварному стеклу.
Я тупо смотрел, как оглушенный царебог валится навзничь и его лицо заливает кровь. Этого не может быть, думал я. Бальбазианская сталь не бьется. Но она разбилась… да еще с таким жутким звуком…
Несколько секунд спустя до меня дошло, что мой удар совпал с другим явлением, которое и породило странный, небывалый звук.
Я обернулся — медленно и завороженно.
Почти всех убивиц изничтожили. Нападавшие тоже понесли небольшой урон. Но, когда я оглянулся на них, никто не стрелял: все так же тупо, как я, оглядывались по сторонам.
Звук, который мы все услышали, шел из-под высокого просторного купола «Райского уголка» — самый верх его, срезанный, медленно и величественно съезжал в сторону. В образовавшемся круглом отверстии на фоне неба вдруг короткими штрихами замелькали, устремляясь к нам по воздуху, человеческие фигурки. Немного, всего с десяток, в голубых плащах.
Таким было пришествие ардакканианцев.
Теперь ни у кого не осталось сомнений, что они умеют летать.
Ужасающий скрежет, которым сопровождалось прорезание дыры в куполе «Уголка», сменила гробовая тишина. Никто не смел двинуться с места, все ошарашенно молчали — от того, что мы увидели, мог помутиться рассудок.
Словно на могучих невидимых крыльях, ардакканианцы в развевающихся плащах спускались к земле. Во главе отряда — грудь вперед! — конечно же, летела Сергия; за нею — одиннадцать мужчин и женщин. Прежде чем коснуться ногами склона холма, Сергия бросила в мою сторону холодный взгляд, заставивший меня содрогнуться.