Заведение матушки Ним
Шрифт:
Так куда же мы уходим, когда теряем товарный вид? Самые удачливые и наглые, успевшие подкопить денег, безжалостно вытягивая их у горожан и заезжих купцов, открывают свои заведения. Редкие счастливицы, которым повезло покорить сердце какого-нибудь вельможи и родить ему сына, перебираются в его гинекей, не на первые роли, конечно, но все-таки это крыша над головой и кусок хлеба до конца дней. Бывает еще какая девка слюбится с рыбаком или мелким торговцем, он выкупит ее и, глядишь себе, она уже стоит, как хозяйка, на пороге его хижины, окруженная парой-тройкой ребятишек, и ждет мужа на ужин с промысла.
Кое-кто из наших пропадает невесть куда, чтобы лет через десять появится в образе сгорбленной крючконосой сводни,
А остальные просто растворяются в Городе, словно и не было их никогда.
Правда, бывают еще такие, как Щипачиха. Это вечно пьяная женщина средних лет, тощая и уродливая. Раза два в месяц она заходит к матушке Ним и та, не разговаривая, подает пару медяков и велит налить побирушке кувшин вина, да подать зелени и лепешку на колченогий стол на задворках кухни, где обычно обедают нубийские рабы. Щипачиха не благодарит, принимает все, как должное, но сразу не садится за еду, а выглядывает из-за занавеси в большую залу. И горе той девке, которая в это время праздно будет шататься среди остатков вчерашнего разгула!
Щипачиха вцепится в нее, как клещ. Она утащит несчастную в кухню, велит подать еще стаканчик, и примется наливать ей кислое, недозрелое вино. Лепешку и зелень при этом нищенка оставляет себе, так что бедная девка напивается в хлам и уже негодна в этот день для нашей веселой работы. Впрочем, в хлам обычно напивается и Щипачиха. Она свешивает голову на тощую грудь и начинает выть старые, давно забытые скабрезные песни своей молодости. Потом принимается вспоминать былые дни, когда и солнце светило ярче, и девки были краше, и гости – щедрее. И каждое свое утверждение она подкрепляет весьма чувствительным щипком в тугое плечо, бедро или запястье собеседницы. Так что девка на следующий день вся покрыта синими пятнами, и опять не годна для нашей веселой работы.
Известно, что Щипачиха так же забавляется во всех остальных заведениях квартала Цветов. Поэтому круглый год она ходит пьяная, сытая, но все равно недовольная нынешней жизнью и нынешними порядками.
Монолог Щипачихи о Правителе Города
Да ты подливай вино, подливай, не стесняйся! Жизнь коротка, и скоро ты узнаешь, что в старости вино уже не будоражит кровь, а лишь слегка согревает ее. Так вот, Правитель. Наш старый мудрый Правитель.
Знаешь ли ты, что он вовсе не так стар, как думают в Городе? Во всяком случае, он был молод в дни моей молодости. Но уже тогда был мудр. Конечно, голову его венчают роскошные серебристые кудри и в уголках глаз заметны морщинки, которые всегда появляются у тех, кто любит улыбаться одними глазами. Но ты, наверное, никогда не видела Правителя вблизи? А если бы видела, то заметила бы, что щеки у него еще гладкие и ровные, а рот так же ал, как у любого из мальчишек, продающих лепешки на базаре.
А что касается седины, то – скажу тебе по секрету! – вытяжка из незрелых ягод волчатника придает волосам дивную сияющую белизну. Когда я стану совсем старой и если я захочу выглядеть почтенной матроной, я обязательно воспользуюсь этой вытяжкой. Хотя – да ты наливай больше, не стесняйся! – пожалуй, ходить с такой снежно-белой головой по притонам неприлично.
Так вот, наш старый мудрый Правитель… Сколько баек ходит о нем в Городе, да и по всей славной стране Офир! Про то, как к нему пришли две женщины, претендовавшие на одного ребенка, и он опознал истинную мать. Про то, как он пропустил шелковую нить в извилистое отверстие на изумруде. Про то, как разоблачил вора среди трех ювелиров. Про то, как разгадал завещание хитроумного отца, оставившего детям лишь коробки, набитые землей, костями и досками.
Впрочем, я слышала, как евреи рассказывали те же байки про своего
Но самое главное, о чем мы никогда не должны забывать это то, что уже тридцать лет Правитель ведет дела в Городе так, что богатство только притекает к нам. И все мы, обитатели квартала Цветов, должны быть за это особенно благодарны, ибо в тучные годы нам благодать, а когда нищает народ, еще больше нищаем мы.
К тому же Правитель плодовит – а это высшая добродетель для мужчины у власти. Три сотни сыновей у него, а дочерей – без счета, и ни одного из своих детей он не бросил без помощи. Некоторые из них, конечно, умерли. Но в этом нет вины Правителя. Дочерей он выдает замуж в другие города и страны, тем самым укрепляя связи Города, а из самых сильных и ловких в военном деле сыновей собрал гвардию для своей охраны. И воистину нет более надежной охраны!
Да ты наливай, наливай! Ведь всем известно, что нового Правителя изберет совет старейшин после смерти нынешнего – да продлятся его дни на этой земле! И тогда, конечно, старая гвардия будет расформирована и отпущена восвояси жить, чем боги подадут. Поэтому нет ни одного гвардейца, который не берег бы жизнь своего отца и повелителя пуще своей жизни.
Да, наш Правитель мудр. Мудр и справедлив.
Налей-ка мне еще. И знаешь, что я тебе скажу? Матушка Ним сегодня дала мне черствую лепешку и подвядшую зелень. Так что к этой петрушке и сельдерею я не притронулась, а лепешку приходится размачивать в вине. Ладно хоть вино, как всегда, молодое и кислое – точно такое, как я люблю.
Что ж, выпьем за здоровье Правителя!
Паучок
Старая грымза, которая, не известно за какие заслуги, еще не сослана доживать свой век в одно из удаленных поселений, где рабы выращивают пшеницу, репу и капусту, убирается в наших комнатах не слишком тщательно. Я еще молода и меня любят прибыльные клиенты, так что у меня есть свои покои в шесть шагов в ширину и восемь шагов в длину. Не разгуляешься, конечно.
Но зато у меня приятный сосед. Высоко под потолком, там, куда не добирается со своей метелкой и тряпкой старая грымза, свил свою паутину маленький паучок. Откуда я знаю, что это не паучиха? Во-первых, я бы не потерпела соседку-женщину. Во-вторых, вот уже третий год, как я наблюдаю за этим малышом, и он ни разу не принес паучат. В-третьих, время от времени он куда-то исчезает – видимо бегает спариваться к какой-нибудь противной (для меня) и весьма привлекательной (для него) самочке.
Это очень трудолюбивый паук. Он тщательно следит за своей сетью, не позволяет ей зарастать пылью и постоянно очищает от старых засохших трупиков фруктовых мушек. Это паук, знающий толк в прекрасном. Его паутина соткана по строгим канонам симметрии. И это паук-философ. Иногда, часа в четыре дня, когда до шумного вечера еще далеко, на меня накатывает тоска, и я с ним разговариваю. Он в ответ слегка шевелит жвалами, перебирает лапками и вдумчиво смотрит на меня своими мудрыми глазами.
А вы знаете, что именно паук является спутником великой богини Акидис, покровительницы любви земной и грешной? Говорят, когда-то давно была она влюблена в прекрасного рыбака. А тот любил лишь море. Как ни билась владычица, она не смогла зажечь в его сердце ответную страсть. Тогда, разгневавшись, она превратила юношу в паука, обреченного вечно жить вдали от соленой стихии, но в последний момент ее сердце сжалилось (так говорят одни) или, напротив, преисполнилось коварства и злобы (так говорят другие) и она оставила ему его сети то ли в утешение, то ли на вечную горькую память.