Завещание фараона

Митюгина Ольга

— Он описал тебе этих людей?

— Да, о солнцеподобная. Мальчишку, во всяком случае. Я уверен, что мы напали на след Агниппы!

Нефертити, не сдержав досады, вздохнула и отвернулась. Глядя в окно, распорядилась:

— Отправь к этой Катути обученных людей, пусть всё узнают подробно. Верхом, а не по Нилу! Потом — немедленно ко мне. Ступай, я тебя более не задерживаю.

…На следующий день, в той же комнате, начальник стражи вновь явился пред грозные очи солнцеподобной дочери Ра — но в уже более подобающие для приёма часы.

— Итак? — осведомилась Нефертити.

— О

царица… — в замешательстве пробормотал Ани. — Видимо, сам Сетх помогает беглецам. Эта женщина, Катути…

— Ну? — поторопила солнцеподобная.

— Она не знала, кто… кому дала приют. Она отдала им свою лодку. За коней.

Нефертити прищурилась, глядя на незадачливого чиновника.

— Что ж, нечего сказать, великолепная работа. Отличная. Так что же, надеюсь, твои люди не сообщили крестьянке, кому она помогла?

— Нет, о царица! Как можно! К чему нам лишние сплетни и слухи?

— Ну, хоть на что-то у них хватило ума, — колко заметила Нефертити. — Коней только заберите…

— Что прикажешь сделать с ней самой?

— А что ты с ней сделаешь? — отворачиваясь к окну, передёрнула плечами царица. — С каждой дурочкой деревенской возиться прикажешь? Так мы Египет в крови утопим. Почём зря. Сетх с ней.

— Какие будут приказания, о царица?

Она усмехнулась уголком рта, не оборачиваясь.

— Приказания? Теперь у Агниппы и Мена есть выигрыш во времени. Хуже — у них есть лодка. Сейчас искать их на реке бесполезно. Более того. После дождя Нил поднялся и течёт стремительно, почти как во время разлива. На следующий день беглецы могут достичь одного из наших портовых городов. О, Мена… Великий лазутчик моего отца-Осириса… и великий предатель! Остаётся одно… — Царица резко обернулась к начальнику стражи. — Они наверняка направятся в Грецию, больше некуда. Ведь только Грецию отделяет от Египта море, и только её кораблям уступает наш флот. Значит, Агниппе нельзя позволить сесть на корабль.

— Я понял, солнцеподобная, — коснулся лбом пола начальник стражи.

Не обращая на его слова внимания, Нефертити продолжила:

— Ты пошлёшь весть в Дельту. Иди к жрецам, прикажи задействовать «дорогу зеркал»[2]. Теперь это единственный способ опередить преступников. Отныне ни одно судно не должно покидать Египет без тщательной проверки всех трюмов и пассажиров. Все выезжающие за пределы страны должны иметь на руках документы, заверенные номархом их провинции.

Царица замолчала, и тень глубокой задумчивости легла на её лицо.

— Прикажешь исполнять, о солнцеподобная?

— Я не отпускала тебя, — в голосе Нефертити прозвенел металл. — Это не всё. Итак, Дельту мы перекроем, но… — Брови её нахмурились. — Но преступники могут направиться в Финикию. Сесть на финикийский корабль, более быстроходный. В одном из портов, не подчинённых юрисдикции Египта, понимаешь? Агниппе это и в голову не пришло бы, но Мена… На месте Мена именно так я и поступила бы.

— Что прикажешь, о царица?

— Усилить отряды конной стражи в Палестине. Пусть наряды чаще патрулируют границу, и чтобы ни одна мышь не проскользнула! Можешь идти.

Ани поклонился и вышел.

Через

полчаса на фиванской башне «дороги зеркал» вспыхнул и замерцал ослепительный свет.

* * *

Маленькая лодочка стремительно плыла вниз по течению, уносимая мощным потоком, вспухшим от прошедшего ливня. Ничем не отличимая от сотен других таких же рыбацких скорлупок. Воды у её хозяев было сколько угодно, рыба плескалась вокруг в изобилии, а хлеб, фрукты и мясо путники, не рискуя заходить в порты больших городов, предполагали покупать, буде в том возникнет нужда, в небольших прибрежных деревушках: Агниппа оставалась бы стеречь лодку, а Мена и сын Катути отправились бы за покупками.

К счастью, пока ничего подобного не требовалось. Боги хранили царевну и её товарищей от каких-либо приключений. Сын Катути ни о чём, похоже, не догадывался: он вообще мало чем интересовался, кроме возможности раздобыть где-нибудь выпивку.

Мена решил не причаливать на ночь к берегу, а продолжить путь, и сам остался за веслом. Правду сказать, сильно грести и не требовалось, река сама несла их судёнышко. Через несколько часов, в предрассветной темноте, бывший лазутчик фараона осторожно, держась в тени больших кораблей, провёл лодку мимо роскошных причалов Мемфиса.

Нижний Египет!

Дельта.

По плану Мена, им не следовало даже показываться в морских портах. Поэтому, уже засветло миновав пирамиды второй столицы, там, где основное русло разветвляется надвое, давая начало Дельте, их лодчонка скользнула в Сену[3], восточный рукав, что нёс свои воды к блестящим городам Иуну[4] и Хут-Варету[5].

На следующий день, благополучно миновав оба опасных места, путники достигли Палестины, в те времена принадлежавшей Та-Кем.

До укреплений Пер-Амуна, морской границы, оставалось всего девяносто схенов[6]. Тут, у небольшой деревушки, царевна и её советник попросили сына доброй Катути пристать к берегу, где с ним и попрощались. Тот, счастливо пересчитывая полученные деньги, отправился в обратный путь, а Агниппа и Мена — к хижинам сельчан.

Советник быстро договорился о найме повозки до Мигдола, караван-сарая под защитой приграничной крепости: последней стоянки караванов перед Вратами Египта Пер-Амуном. Две медных монеты решили дело, и к вечеру путники уже отдыхали в уютных комнатах. Никто не обратил внимания на старика и мальчишку: на закате в Мигдол прибыл большой караван сирийских торговцев, и в сумерках, в суете и многолюдье, стража Мигдола, даже если и заметила Мена и Агниппу, решила, что они прибыли с сирийцами и направляются в Та-Кем.

Агниппа тревожно ворочалась на кровати полночи, опасаясь каждое мгновенье услышать за дверями звон мечей и голоса стражников, но в конце концов усталость взяла своё и девушка уснула.

Мена не сомкнул глаз.

Утром он, заперев спящую царевну в комнате, вышел во двор и, разыскав хозяина каравана, приобрёл двух прекрасных коней, ничем не уступающих оставленным у Катути. Даже масть подобрал ту же: белого и вороного.

Сирийские скакуны считались лучшими в мире, но и позволить их себе могли только богатейшие люди.