Завещание Фродо
Шрифт:
– Бойцовых ежей? Это что еще за чудища?
– удивился Пит, постепенно приходя в себя.
– А они, того, не клюются?
– Если я ничего не путаю, - вставил Нури, - то в древних подземных легендах встречаются упоминания о подобном. Когда-то гномы умели договариваться с ежами, барсуками, белками, и те крутили барабаны механизмов, откачивающих воду из шахт. Но это было очень давно. В общем, наверное, ежи как ежи, только покрупнее нынешних.
– Ничего себе, - Олли приблизил чертеж к свету, - так эти колеса с лопастями, что, крутили ежи? А я-то ломал голову, почему корабль Кронлерона
– Хм, интересно, - старый Брю задумался.
– Конечно, я сомневаюсь насчет ежей, но что-то в этом есть, хрястни мое весло. Если присобачить по такому колесу по обеим сторонам парома... Да еще парус!
– Тут написано, - продолжил Олли, - что ежи собираются специальным заклинанием, вызывающим их вожака, с которым еще надо договориться. Тут оно не приводится, но есть сноска на "Советы странствующим воинам", которые где-то среди книг.
Тут Репейник запротестовал.
– Я что-то никак в толк не возьму: вы вроде как куда-то плыть собираетесь. А других спросили? Да и вообще, какое мне дело до того, что стряслось у этого Кронлерона, ведь все и так здесь, у нас?
– Да, - горячо поддержала Пина, - какое нам дело?
– Ну а вдруг там нуждаются в нашей помощи?
– возразила Тина.
– Так это ж пятьсот лет назад было. Там, небось, и нет никого, - не унимался Пит.
– А ты не слышал разве про остановленное время?
– Олли еще рот не открыл, а Тина Уткинс уже защищала его позицию, словно читая мысли.
Старый Брю, не вмешиваясь в спор, разглядывал чертеж. Доктор Четырбок удалился невесть куда. Только Нури ловил каждое слово, сверкая время от времени глазами.
– Я думаю, хоть гномы народ совсем не водоплавающий, стоит потратить месяц-другой, дабы увидеть, на что похоже остановленное время. Может, все это пригодится нашим, в Черед-Бегасе. Рано или поздно морки и туда доберутся.
– Эк ты хватил, подземный житель, "месяц-другой"!
– Брю отложил дневник и взял карту, проведя по ней корявым закопченным пальцем. Сразу видно, что ты не моряк. Тут по воде дней пятнадцать, не больше, проглоти меня кит. Но знаете что, насчет Черед-Бегаса гном прав. А, Питти, медуза тебе под мышку? И почему я совсем не узнаю тебя, парень? Нет, все-таки надо нашему эскулапу заняться тобой. Куда он запропастился?
Сия мысль совсем не понравилась Питу. Он даже поежился.
Однажды Четырбок по рассеянности смазал ему горло мазью от радикулита, и Репейник с неделю судорожно хватался за любую посудину, где хоть что-то плескалось. А когда его тетка попыталась предъявить доктору счет за разоренный пивной погреб, тот попытался вылечить ее от пьянства. Пришлось тетку лечить от нервного приступа. На том и сошлись: не вашим, не нашим.
Неожиданно упомянувшему о морках, Нури пришлось вновь пересказать свою историю. Под конец он вопросительно посмотрел на Олли.
– Ну, ерш вам в брюхо, что вы еще не договариваете?
– Брю видел молодежь насквозь.
– Да, мы еще кое-что прочли в записях, - сказал Олли.
– Жалко, что Кронлерон писал так, будто нам все должно быть хорошо известно. Речь в его дневнике идет о Черном Враге, с которым уже сражались предки наших трех народов. Магу стало ясно: он вынужден
И вот что интересно: все свое добро старик намеренно запер здесь перед уходом на материк. Он собирался удалиться в леса неподалеку от Расшира. Написано буквально следующее: "Я нашел противоядие, но применить его не в силах - я слишком долго обманывал смерть. Все в руках обычных смертных. Но тот, кто сделает за меня последний шаг, обязан пройти весь путь сначала".
Дело меняло оборот. Все становилось намного серьезней. Невысоклики слушали нахмурившись и не задавали вопросов.
– Надеюсь, теперь понимаете, - подытожил Виндибур, - мы не вправе разбрасываться тем, что попало к нам в руки в такое время. Себя можно обезопасить, только прощупав все досконально. Все подводные камни.
– Лучше бы и я не сказал, - довольно крякнул старый паромщик, - провалиться мне в трюм!
Глава 8. Мой дом - моя крепость!
В предгорьях Черед-Бегаса никогда еще не было такого столпотворения.
Сотни повозок, оставленных внизу, у подножий массивных, со сглаженными очертаниями вершин, походили на заснувшую змею. От них на склоны, как муравьи, ползли цепочки беженцев из затопленного Хойбилона.
– Эй, невысоклики, размечайте склон и приступайте к рытью нор! Выше этого откоса, и за дело!
– командовал Рыжий Эрл, подгоняя переселенцев.
– Пью Клюкл, остаешься старшим! Гномы, кузнецов определяйте строить кузню! Пограничники - за мной!
С Эрлом не спорили. Если б не его опыт и неослабное внимание, караван находился еще в полудне пути отсюда. Только гномы, как всегда, поругивались себе под нос. Но это так, для порядка.
Люди-пастухи, издалека наблюдавшие за массовым прибытием, были сильно озадачены. Раньше они спускались в Расшир изредка, чтобы сменять шерсть, мясо и шкуры на утварь или вино, особенно не торгуясь и не навязываясь в друзья местному населению. А сегодня это самое население прибыло почти в полном составе на их пастбища вместе с другими чужаками и начало устраиваться, роясь в земле.
Старейшины пастушьих родов пришли к своему вождю - Клейту, и попросили устроить Совет. "Клейт, - сказали они, - мы не звали невысокликов на наши земли, а они пришли. Мы не договаривались с гномами бить в Черед-Бегасе штольни, а они здесь. Нам не нужны пограничники, но они спрашивают тебя. Что нам делать?"
"Не делайте ничего, что может обидеть пришельцев, - сказал Клейт.
– Кто хочет со мной говорить, да увидит меня".
Встреча на высшем уровне состоялась в большой пещере, где испокон веков скотоводы молились своим богам и проводили Советы старейшин. Никто уже не помнил, когда род Клейта первый раз собрался здесь, чтобы объявить себя хозяевами местных пастбищ и угодий. Но с тех самых пор это место стало священно.