Завещание Холкрофта
Шрифт:
Он ехал куда быстрее, чем ему казалось: стрелка спидометра прыгала у отметки «75» – слишком быстро для такой дороги. Но почему?
Потом он понял. Он пытался сблизиться с полицейской машиной, прибавляя газу, но и полицейская машина увеличивала скорость. Она мчалась все быстрее и быстрее, ее бросало на виражах, она рвалась сквозь снегопад, неумолимо приближалась к «Роллс-Ройсу» Холкрофта. Что они там, с ума сошли?
Бен Гадиз смотрел во все глаза, силясь понять, в чем же дело. Сердце екнуло от тревожной догадки. Что они делают? И он заметил то, чего раньше не видел. Вмятина на заднем
Это была другая полицейская машина!
Кто-то отдал по радио приказ той старой машине свернуть на один из многочисленных проселков. И вместо нее на шоссе выехала другая машина. Это означает, что люди, сидящие в новой полицейской машине, видят его «Мазерати», а Холкрофт – и это представляло неизмеримо большую опасность – даже не догадывается о смене автомобиля сопровождения.
Начался длинный крутой поворот. Полицейская машина стала сигналить. Водитель ежесекундно давал гудки, прорезающие снегопад и встречный ветер. Они сигналят Холкрофту. Они предлагают ему остановиться. Обе машины впереди уже сбавляли скорость.
– Нет! Не делай этого! – заорал Яков через ветровое стекло, непрерывно сигналя и вцепившись руками в баранку, чтобы удержать «Мазерати» на крутом вираже. Он направил «Мазерати» прямо на полицейскую машину.
Между ними оставалось ярдов пятьдесят.
– Холкрофт! Не останавливайся!
Вдруг ветровое стекло лопнуло. На него обрушилась туча крошечных осколков – это были иголочки смерти: стекло изрезало ему щеки, пальцы. Из пробитого заднего стекла полицейской машины прямо на него был наставлен ствол автомата.
Из-под капота вырвался клуб пара. Взорвался радиатор. Через секунду зашипели пробитые шины, и в разные стороны полетели ошметки резины. «Мазерати» отбросило вправо, и он ударился в дорожное ограждение.
Бен Гадиз сильно ткнул плечом в дверцу, но дверца не поддалась. За его спиной полыхало пламя.
Холкрофт видел в зеркальце заднего вида полицейскую машину. Она внезапно стала приближаться, мигая ему фарами. Полицейские зачем-то подавали ему сигналы.
Он не мог остановиться на повороте. Но через несколько сотен ярдов должен начаться ровный участок, там можно будет съехать на обочину. Он притормозил, с его «роллсом» поравнялась полицейская машина, и сквозь тустой снег Холкрофт увидел очертания фигуры молодого полицейского.
Он слышал неистовые гудки. Видел мигающие фары.
Он опустил стекло.
– Я остановлюсь, как только…
И увидел его лицо. И выражение этого лица. Это не молодой полицейский из Женевы. Лицо человека, которого он никогда раньше не видел. И потом – ствол винтовки.
Он торопливо стал поднимать стекло. Но поздно. Он услышал выстрел, увидел слепящую вспышку огня, и тут же тысячи лезвий вонзились ему в кожу. Он увидел свою кровь, расплескавшуюся по ветровому стеклу и услышал свой дикий вопль, эхом отдающийся под низким потолком «Роллс-Ройса».
Лязг металла, звон, скрежет, барабанная дробь пуль. Приборный щиток отлетел вверх, педали оказались там, где должна
Там все вдруг стало очень приятным, боль от тысячи лезвий ушла, сознание затуманилось, и он провалился в бездну.
Яков выбил торчащие остатки ветрового стекла рукояткой пистолета. Карабин валялся на полу, завернутая в полиэтилен взрывчатка оставалась в коробке. Гранаты же исчезли.
Все это оружие было теперь бесполезным – за исключением лишь пистолета в его руке. Он не выпустит его до последнего патрона – до последней секунды жизни.
В фальшивой полицейской машине находилось трое, третий – снайпер – уже опять, согнувшись, вскинул автомат. Бен Гадиз видел его голову. Теперь! Он медленно прицелился сквозь клубы дыма и нажал на спусковой крючок. Лицо косо подлетело вверх и упало на осколки стекла.
Яков снова надавил плечом на дверцу – теперь она чуть поддалась. Ему надо побыстрее выбираться из машины. Полыхавший огонь грозил через несколько секунд перекинуться на бензобак – и тогда взрыва не миновать. Водитель полицейской машины таранил «Роллс-Ройс», второй уже выскочил на шоссе, зашел слева и через разбитое окно стал крутить руль, направляя тяжелый автомобиль под откос.
Бен Гадиз налег всем телом на дверцу и распахнул ее. Израильтянин вывалился на заснеженное шоссе, и тут же на белом снегу возникли сотни красных ручейков, вытекающих из его ран. Он поднял пистолет и не целясь несколько раз выстрелил наугад.
И тогда одновременно произошли две ужасные вещи.
«Роллс» покатился в кювет, а морозный воздух потрясла автоматная очередь. Пули ударились об асфальт и прошили ноги Якова. Но ему уже не было больно.
Он ничего не чувствовал, но лишь извивался как ужаленный и катался по снегу. Его руки цеплялись за истерзанную резину колес, за металл, за холодные обломки стекла.
Раздался взрыв. Из бензобака «Мазерати» вырвались языки пламени. И Бен Гадиз услышал вдалеке чьи-то крики:
– Оба готовы! Разворачивайся! Сваливаем!
Нападавшие скрылись.
Хелден притормозила с минуту назад. Холкрофт уже должен появиться. Но где же он? Она отъехала на обочину и стала ждать. Прошло еще минуты две. Больше она ждать не могла.
Она развернулась и поехала вверх по склону холма. Вжав педаль газа до упора, она промчалась мимо полумильного столбика. И все равно его нигде не было видно. У нее задрожали руки.
Что-то случилось. Она поняла это. Она почувствовала. Вон «Мазерати»! Боже, он весь раскурочен.
Боже! Где же машина Ноэля? Где Ноэль? А Яков?
Она резко затормозила и, крича, выскочила из машины. Поскользнулась, упала, не понимая, что у нее подвернулась раненая нога, вскочила и с криком побежала.
– Ноэль! Ноэль!
По ее щекам текли слезы, горло разрывали пронзительные крики. Она была не в силах сдержать истерику.
И вдруг услышала откуда-то из пустоты приказ:
– Хелден! Прекрати! Сюда…