Завещание предков
Шрифт:
За воротами кто-то кашлянул, прочищая горло и заорал:
— Не стучи, базыга. Я тебе в прошлый раз баял: «Постучишь ещё раз, выйду и настучу в бестолковку».
Гори хмыкнул и прокричал:
— А вот выйди и настучи!
За воротами что-то упало, проскрежетало, и тот же голос объявил:
— Ну, сам напросился.
Створ раскрылся, и наружу вышел детина, про которых говорят: «косая сажень в плечах».
— Я те…
Он осёкся, увидев Горина, и, беззвучно раскрывая рот, растеряно поглядел на нас. Раздались смешки.
— Опять нашего Иванушку доняли.
— Небось, Кутерьма опять подговорил кого?
— Васнь,
— Сколько кольев сломал, Иван?
— Ишь, онемел как!
Иван поморгал и, приложив руку к груди, поклонился.
— Прости, боярин. Не признал я тебя.
Горин наклонился и, ухмыляясь, сказал:
— Иван, когда-нибудь тебе настучат в бестолковку. Отворяй!
Над городком поплыл перезвон колоколов.
Все вскинули руки к головам, сняли шлемы и перекрестились.
Из-за чуть приоткрытых ворот крикнули.
— Ивашка, чё ворота расхлебянил? А ну подь сюды.
Горин улыбнулся.
— Идём, Иван. Принимай гостей. И баенку, если не стоплена, пусть затопляют.
И мы въехали в ворота. За ними открылся просторный двор. В середине которого стоял дом в два этажа, с большим крыльцом, крышей и дозорной башней на самом верху. Иван завернул в бок, пропуская нас, и двор вдруг показался тесным для двух десятков ратников? Я с удивлением обнаружил, что нас стало меньше. Куда подевались остальные ратники и Дед Матвей с парнями, я не видел. Мы спешились, и к каждому из нас подбежали неизвестно откуда появившиеся парни в рубахах с вышивкой у воротников, приняли коней и повели в большой сарай, сбоку от дома. Горин с довольным видом подошел ко мне. Откуда-то сбоку вышел широкоплечий мужик, одетый в простую белую рубаху, темные и просторные штаны, и сапоги. На широком поясе висело три ножа разных размеров. Он приложил руку к груди и сказал.
— Здравствуй, Илья Демьянович. Заждались мы тебя.
Горин кивнул и повернулся ко мне.
— Вот, познакомься. Боярин Григорий Макарович Лисин по прозвищу «Кутерьма». А это боярин Володимир Иванович Велесов.
Кутерьма повернулся ко мне и с некоторым удивлением, смотря на меня, чуть поклонился.
— Здрав будь боярин. Не Велесова ли Ивана сын будешь, что у Великого князя Всеволода Юрьевича сотником был?
— Нет, боярин. Даже не однофамилец.
Я смотрел на Кутерьму и думал: «Тот или не тот?». Чуть вытянутое лицо. Взгляд с каким-то хитрым прищуром. Карие глаза. Нос прямой. Рот скрыт под густыми усами и окладистой бородой, русой, как и волосы. Ростом с меня.
Может тот, а может не тот. Не было в легенде ориентировки на предателя, кроме имени. И с уверенностью утверждать, что этот человек приведёт орду к святому городу, я не могу.
Горин, тем временем поглядывая на крыльцо, хмыкнул и произнёс.
— Идем, Володимир Иванович, а ты, Григорий Макарович, проследи, чтоб дворня всех ратников по светлицам разместила.
И направился к крыльцу. Там уже стояли встречающие. Впереди нарядно одетая женщина держала пузатый деревянный корец. Я на ходу оглянулся. Вот блин. Опять лопнуть придётся, но корец выпить. К крыльцу шли только Горин и я.
Женщина произнесла с поклоном:
— Здравствуй, муж мой дорогой, Илья Демьянович. Испей квасу с дороги.
И протянула ему корец. Литра три, отметил я и опять оглянулся с надеждой. Нет, никто больше из приехавших не подошел. Вздохнув, принял корец из рук Горина. Там ещё оставалось около
Эх, беда моя! Шипучий квас потёк в моё горло.
К моменту, как я допил и перевернул корец дном вверх, в голове немного зашумело.
Ядрёный квас и крепкий.
Горин уже расцеловал супругу, на нём тут же повисли две девочки. За ними стояла девушка, лет семнадцати. Горин поднялся и, повернувшись ко мне, сказал.
— Вот моя семья, боярин. Познакомьтесь.
И стал нас знакомить.
— Это моя супруга, Алефтина Михайловна. Мои дщери, Людмила и Марина. Это моя сестра младшая, Софья.
Софья смущённо отвернулась.
— А это боярин Володимир Иванович Велесов. Он меня зело выручил, от поганых помог отбиться.
Супруга Горина поклонилась.
— Спасибо тебе за мужа моего, боярин. Проходите в дом. Гостиво сегодня у нас будет.
Что-то мешает и колется. И что так шуршит? От собственного ёрзанья я и проснулся. Где это я? Ах, да! В своей светлице, куда меня поселили вчера. А как я в ней оказался, не помню. Во рту стоит великая сушь. Что мы пили вчера? Вот уж не подумал бы, что я столько вина выпью, чтоб память отшибло. Даже с водки такого не было. А пили-то сначала мёд. Не тот, который с пасеки, а тот, что алкоголь содержит. Коварная штука. Бьёт не в голову, а в ноги. Попробуй пройдись ровно. Фиг! Такие кренделя вместо прямой сделаешь. А потом вино пили. Разное. Что интересно, оно и не кончалось. Как будто тут в погребах его цистерны. Потом вроде квас пили. Тоже в голову шибает неслабо. И сколько надо было выпить, чтоб себя не помнить? Не натворил ли я чего?
А закуска? Закуски больше, чем вина. Большое изобилие мяса и рыбы. Копченой, тушеной, вареной…. Разве котлет нет и колбас. Даже заскучал, ей Богу. Передо мной, помнится, лежал трёхметровый копчёный осетр. Прикинув, сколько бы он стоил на рынке в моём времени, я сразу отрезал кусок на половину своей зарплаты. Потом в основном им и закусывал.
После первого кубка мёда. Настроение поднялось, и я отдался всеобщему веселью, как будто не было больше проблем и напастей в виде противника почти под боком. Звучали здравницы и поздравления. Досталось и мне, за которым последовали знакомства со всеми и, конечно, тосты с большими кубками вина в них.
Ох. Ну и сушняк! Я решительно поднялся и сел. Внимательно осмотрел свой нумер. Не пятизвёздочный отель, но обслуживание тут, ого! Ко мне приставили паренька лет двенадцати, чтоб я ни о чём не беспокоился и по первому зову он являлся в светёлку.
В углу аккуратно были сложены мои сумы и бронь с оружием, а рядом с кроватью стоял резной деревянный столик, на котором я увидел крынку накрытую полотенцем. Посмотрим. Да в ней квас. Вот спасибо. Выпил весь. Показалось маловато, но сушь ушла. Ура!
Дверь распахнулась, и в комнату заскочил паренёк.
— Звал, боярин?
Похоже, "ура" я крикнул вслух, а ему сказал:
— Где тут можно умыться?
Парень что-то хотел сказать, но передумав, кивнул и исчез. Не понял. Но тут же дверь открылась, и парень занёс медный таз и большой кувшин с водой. А парня, случайно не Фигаро зовут?
— Полить, боярин?
— Как зовут тебя, пострел?
— Митяем кличут, боярин.
— Ну, лей, Митяй-скороход.
Я скинул рубашку и уставился на неё. Не моя. А, вспомнил! Вчера в баню ходили. Так я ж сменку не взял, а как помылся, так вместо своей одежды эту обнаружил.