Завещание предков
Шрифт:
Наклонился и принялся умываться. Потом отправил Митяя из комнаты, сказав ему, что заберёт всё потом, и достал щетку и пасту.
Закончив с туалетом, посмотрел на себя.
Рубашка с косым воротом, украшенная вышивкой по рукавам и воротнику. Штаны из мягкого войлока. Кожаный пояс и сапоги, мягкие и легкие, как домашние тапочки. То, что босле бани и надел.
Баню протопили быстро, туда меня привёл Митяй. Там уже раздевались Горин и… Кубин. Я хотел спросить, когда он появился, но они нырнули в парную. Быстро скинул одежду и шагнул следом. Меня обдало жаром, и я, пригибаясь, рассмотрел необычную для меня баню.
— Полезай греться, Владимир Иванович. Сейчас я холод разгоню.
Это холод? Да такая температура достойна самой жаркой парной. Залез к Горину, сидящему наверху. Уши и нос, казалось, уже сварились, и я, прикрыв их, стал осторожно дышать раскалённым воздухом.
Вдруг раздалось шипение и… меня вынесло из парной вместе с клубами пара. Вслед мне хохотали Кубин и Горин. Я, распластавшись на полу, думал: «Стыд-то какой. А ещё считался заядлым парильщиком». Только встал, чтоб зайти обратно в парную, как дверь открылась, и вошли две девицы, тащившие бочонок. Хихикнув, глядя как я прикрыл окаянное место, сообщили:
— Квас, боярин.
— Х-хоррошо. Иддите.
Поглядывая на меня и хихикая, они вышли. Блин, забыл, что на Руси, мужики и бабы, до Екатерины Второй мылись вместе. Если сейчас зайдёт какая-нибудь, сраму не оберусь. С этими мыслями самоотверженно шагнул в парную.
На самом верху полока сидели Горин и Кубин. Илья Демьянович усмехнулся:
— Не замёрз там, боярин? Влезай сюды, парить будем. Вот шапку надень.
И он протянул мне войлочный колпак. Ну, слава Богу! Теперь буду крепиться. Только я залез к ним, Кубин тут же достал веники.
— Ложись, Владимир Иванович.
Опять зашипела вода на каменке, и я понял: «Как себя чувствуют куры гриль».
Ох, упарили меня и упарились сами. Краснокожие как индейцы, вышли в предбанник. Состояние моё было «Посоли и ешь». Я плюхнулся без сил на лавку. Кубин, выбив дно у бочонка, зачерпнул квас и подал мне.
— Спасибо. — После кваса почувствовал себя бодрей. Накинул на плечи ткань, что видимо была за полотенце.
Благодать.
Скрипнула дверь и в предбанник ввалились те две девицы, что бочонок кваса приносили.
— С легким паром, бояре.
Они положили кипы одежды на лавку, потом поглядывая на меня и хихикая, удалились. Я запоздало закрылся простынёй. Горин хмыкнул, глядя как моя «Красная рожа», стала ещё краснее.
— Вот чертовки! Что засмущался, Володимир Иванович? Али девки хороши? А жена-то у тебя есть?
Я помотал головой — нету, мол. Горин кивнул.
— Добре.
Чего это он? Или оженить меня надумал? Женат-то я был, но не говорить же про свою бывшую. Тут развода нет, не поймут. Я выпил ещё квасу и нырнул в баню. Пусть лучше меня упарят до бесчувствия. Упарили, но придя в себя после бани, я себя ощущал воздушным шариком. Казалось, прыгни и улечу.
А потом был пир. Хм, пир. А всё-таки, как я комнату пришёл? Надеюсь своими ногами?
Уже спускаясь вниз, встретил Горина. Меня, увидав, он улыбнулся.
— Как спалось, Володимир Иванович?
— Хорошо.
Он
— Силён ты боярин! Вина выпил больше всех, но спать своими ногами ушел. А остальные на столах так и уснули.
Ну, слава Богу! Ушёл сам.
— А я ничего не вытворил там?
Горин опять засмеялся.
— Так ты свой трюк с кубком с десяток раз показывал.
Вот чёрт. Значит половина сервизов на моей совести.
— Надеюсь, хоть пить ещё есть в чём?
Горин похлопал меня по плечу.
— Есть, пойдём за стол.
— А я думал, сегодня в церковь пойдём.
— В церковь пойдём завтра. Негоже с дурной головой к причастию идти.
Мы вышли в просторный зал. На столах, где вчера мы пировали, уже убрались. Прислуга меняла все блюда на новые, не смотря на ещё спящих после вчерашнего бояр. Не тревожа храпящих, они аккуратно убирали грязную посуду и объедки. Крупного телосложения ратник, кажется по фамилии Брагин, зажав в руках обглоданную кость, отмахнулся во сне от пытающегося её забрать холопа. Бедняга перелетел через стол и растянулся на полу. Другие служки так опрометчиво не поступали.
Некоторые бояре, уже просыпаясь, сразу похмелялись и закусывали. Вчерашний пир, начавшийся вечером, для них незаметно перетекал в завтрак.
Я сел за стол и глотнув кваса из медного кубка, отрезал себе большой кусок копченого мяса. Рядом зашевелился спящий боярин и, подняв голову, осмотрелся. Это оказался Кутерьма. Увидев меня улыбнулся.
— А, боярин. А у меня получилось. Гляди.
Он наклонился и из-под стола вынул саблю, без ножен. Подхватил медный кубок полный вина и поставил его на кончик сабли. Чуть расплескав, поднёс ко рту и медленно выпил. Потом подкинул кубок и разрубил его. Половинки со звоном разлетелись по углам.
Горин глядя на это, поморщился.
— Охолонись, Кутерьма. Уже дюжину кубков извёл. Теперь на торг поедешь восполнять запас. А то скоро пить будет не из чего.
Я повернулся к Горину.
— А торг далеко?
— За городищем, в посаде. А что?
Я провёл рукой вдоль тела.
— Приодеться надо.
Прикид поменять стоило. Моя одежда, за исключением рубах с косым воротом, была здесь как бы ни к месту. Горин кивнул.
— Понятно. Вон с Кутерьмой и поедешь, хотя…. Нет. С ним не надо. Кутерьма всех купцов достал своими шутками. Митяя с тобой пошлю. Он парень хваткий. Только бронь одень.
Я кивнул. Понятно, что за ворота крепости выезжать надо с оружием. Они все тут живут в боеготовности номер один.
Митяй ехал на своей лошади чуть впереди. Не знаю, что там наговорил ему Горин, но важность из него так и пёрла, как разварившаяся крупа из кастрюли.
Выехали за крепостные ворота и прибавили ходу. По дороге обгоняя возки, с сеном, груженые чем-то и укрытые рогожей, людей, что шли на торг.
Рынок, или торг оказался не таким уж большим, как я его предсталял. Но от него повеяло чем-то родным, так похожим на будущее. Сначала мы проехали мимо лотков с различными продуктами. Не остановились и у лавок продающих упряжь. Задержался я только у продавца оружия. Соскочив с коня, я шагнул внутрь лавки. Ножи, топоры, щиты, мечи, копейные наконечники, пучки стрел, кистени, рогатины. Прям оружейная палата. Как джин из лампы появился парень.