Завещание предков
Шрифт:
Выходят мои боевые друзья.
Над ратью летит оглушительный глас:
Мы к бою готовы, ну и кто против нас?
И вот пред ворогом все как один,
От юного воя до старых седин.
За спинами родина, мать, отчий дом,
Назад не отступим пред жестоким врагом.
В последний свой бой мы вступаем сейчас,
Песнь смерти пропета, так кто против нас?
Уже полтора часа мы идём по следу. Людей в погоню набралось с десяток, если
– Ефрем, ты осмотри всё. Кого убили, кого в полон увели.
– А вы, оружайтесь. Демьян, проследи чтоб всё взяли.
К нам подошел старик, что вместе с парнями вернулся из леса. Одетый в ржавую, местами распавшуюся кольчугу. Горин хмуро посмотрел на деда.
– Матвей, мы пойдём быстро, ждать не будем.
Дед присел на лавку и, прищурившись, наставил палец на Горина:
– Я главы ворогам срубал, когда твой бачко в люльке качался. Я стар, но не дряхл. Хоть одного поганого потреблю. Да и с лука стреляю любо и на коне ишшо держусь.
Потом дед повернулся и крикнул парням:
– Берите сулиц поболе, и стрел все что есть. Все тулы забейте.
Опять наставил палец на Горина:
– Я тут следы осмотрел. Поганые от лядины пришли, от зари. А ушли на прикол звезду. Так что стезю поганых, я найду.
Тут подбежал Ефрем. Он был бледен, глаза покраснели. Тихо сказал:
– Боярин. Все дома пусты, окромя трёх. Во дворе Демьянова дома... там...
Он умолк, стараясь проглотить ком в горле. Потом косясь на Демьяна, выпалил:
– Они его повесили за ноги и ...
Умолк.
Я понял, ЧТО с отцом Демьяна сделали монголы. Их любимые казни, ломать хребет, и медленное потрошение живого человека, подвешенного вниз головой.
Горин оглядел всех кто стоял рядом.
– Кто пойдёт с нами бить поганых?
Все.
А Демьян с силой воткнул сулицу в землю и скинул рубаху. Достал из-за сапога нож и полоснул по руке.
– Клянусь мстить поганым. За отца, мать и сестёр. Не будет мне покоя.
Он втянул руку вперёд, и кровь стала капать на землю.
– Очия земля, мне свидетель.
В удивлении оглядываюсь. Остальные парни повторяют ритуал клятвы.
– Проверить оружие, обуву, одёжу. Матвей проверь всё.
Сел на короткое бревно, что лежало рядом, и закрыл руками лицо. Я то же присел.
– Всё хорошо будет, Илья Демьянович. Вызволим сестру твою.
Горин вздохнул.
– Там не только сестра моя. Племянница ещё старшая, Полинина дочь, Луша, красавица. Да и все остальные мне почти родичи. Эх, не знает племяш, что бачку его порубили.
– А где он?
– В Вершах, обучается, новик он.
Помолчали. Горин поднял голову и посмотрел вдаль.
– Я как на поле ЭТО увидел, голову потерял. Многое видал, но впервой я такое зверство вижу. Готов был сразу за погаными кинуться. И рвать их...
– Вздохнул.
– Увы, мне, сотнику княжьему. Увы.
– Да после того что увидел любому крышу снесёт.
Ой! Мать его, привычка. Горин удивлённо смотрел на меня.
– Крышу?
– Себя потерять можно.
– Поправился я.
Уф! Горин вздохнул, кивнул, и посмотрел на парней.
– Малыми и младыми силами идём на поганых. Даже не новики.
М-да. Это он прав.
– Сможем одолеть и такими силами.
Горин встрепенулся.
– Как?
– Надо трогаться, Илья Демьянович. По пути растолкую.
– Добре.
Горин поднялся.
– С Богом!
Все дружно перекрестились и поднялись в седло. Вперед ушли следопыты, дед Матвей и Демьян. Остальные отстали на метров триста. Я нагнал Горина, стал излагать мой план:
– Монголы с полоном идут. Далеко не уйдут. Будут на стоянку вставать. Места удобные искать. Вот и надо подумать, где это место может быть.
Горин просветлев кивнул:
– А ведь верно речёшь, Володимир Иванович. Митяй!
К нам подскакал самый младший паренёк.
– Догони деда Матвея, пусть попридержит коня, нас дождётся.
– Я мигом.
– Паренёк ускакал вперёд.
Дед выслушал нас и кивнул.
– Есть тут недалече две маленькие лощины. Войско не спрячешь, но сотня конных укроется.
– Вот и пойдём к ним, поганые наверняка там. Как дойдём осторожно, могут быть дозоры.
Горин слушал меня и не перебивал. Как разведчики ушли, спросил.
– Воев водил?
Что ему сказать? Кивнул, конечно.
– Майо... сотником был.
Горин тихонько засмеялся, вздохнул полной грудью.
– Ох, любо! Ох, любо!