Завещание предков

Валентинович Владислав

– Вот, бояре, моё доказательство.

– Ну, стрелы, и что?

Парень, не смутившись, показал на пятки стрел.

– Посмотрите, бояре. Мои стрелы трёхпёрые, а у остальных два пера. Мои стрелы убили поганого.

Я показал на утыканное стрелами тело.

– А эти стрелы его что, пощекотали?

– Я их выдернул из головы, посмотрите.

Мы слезли с коней и посмотрели на голову степняка.

Обе глазницы были пробиты. Демьян сказал гордо:

– И так у дюжины.

Мы в молчании обошли все трупы. Что говорить? У двенадцати глаз не было. В них торчали трёхперые стрелы.

– Ну, ты даёшь! Прям, Вильгельм Телль какой-то.

Кубин покачал головой.

– Нет слов.

Демьян задрал нос:

– Я ж говорил. А кто такие Робидуд и Вилетел?

– И зачем ты две стрелы тратил на каждый глаз?

– А оно так верней будет.

Я посмотрел на тело степняка. В нём, так, стрел с тридцать торчит, а дед Матвей озвучил мой вопрос:

– Остальные бояре, значит, их не убили бы тремя дюжинами стрел в каждого. И скажи мне, зачем тратить вторую стрелу, если первой попал куда целил? Ведь в два раза больше настрелял бы поганых. Токмо время терял. Чему я тебя учил?

Демьян понурился.

– Как лучше хотел.

– Как лучше он хотел. Бронь нацепил, а ума не прибавилось.

К нам подъехали Горин и Велесов.

– Что тут у вас, бояре?

Кубин показал на Демьяна.

– Посмотри сотник, зело вострый лучник у нас появился. Половине поганых, в каждый глаз по стреле вогнал.

Горин нахмурился.

– А где сей отрок добрый лук взял?

Я выручил Демьяна.

– Дал свой, на время. Надо же ратнику боевые трофеи иметь.

И хлопнул Демьяна по плечу.

– Ну, коли так, то будет ему добрый лук.

Горин посмотрел на трупы степняков. Хмыкнул. Глянул на деда Матвея, и сказал:

– В каждое око говорите? А ну отрок, видишь, берёза на отшибе стоит? Положишь три стрелы в трех вершках от каждой, то дам самый добрый лук из добычи.

Я оглянулся. В метрах двухстах стояла берёза. С лука не знаю, но с арбалета я попал бы. Демьян, тем временем, глядя на берёзу, наложил стрелу, и резко оттянув тетиву, выстрелил. На стволе, одна за одной выросли три стрелы. Горин вскочил на коня.

– Поедем, бояре, глянем на стрелы. Коли Демьян в урок уложился, самый

добрый лук ему дадим.

Подъехав, к дереву Горин всмотрелся.

– Две стрелы аккурат по вершку, третья дальше. Что скажешь Демьян?

Я ответил за Демьяна:

– Я поручусь за отрока, Илья Демьянович. Он метко стреляет. А то, что стрелы не разумно тратит, так это на месть спишем, за мать и отца.

Горин кивнул.

– Добре. А теперь победу и отпраздновать не грех. С обеду отъехать пришлось. Пойдёмте бояре.

И показал на расстеленные ковры, где холопы споро расставляли снедь.

7.

О Граде том свежо преданье,

Но многим верится с трудом

В славянский эпос и сказанье,

Как Он исчез перед врагом.

Дружина Князя отступала

Под свод Монастырей,

И на защиту призывала

Достойных ,праведных людей.

Туда,где аура впитала

Все лучшее земли,

Над ними радуга сверкала,

Дорогой Ангелы вели.

Лучами трепетно ласкала

В цветах вишневые сады,

Легендой будущего стала

Пройдя сквозь время и суды.

Кинжальной сталью отражала

Те неприкаянные дни,

В доспехах воинов блистала

На поле брани и в тени.

(Владимир Бакшеев-Сказание о Китеж-граде)

– Не верю!
– Вскочивший Кубин, сделал три шага, и остановился у спящего Демьяна. Что-то пробормотал и опять сказал громко:

– Нет! Не верю! Не может такого быть!

Демьян выглянул из-под плаща и спросил сонно:

– Что случилось, Матвей Власович?

– Ничего, спи.

Демьян сладко зевнул, и повернулся на другой бок.

Дед Матвей подойдя, сел на положенные на землю сёдла и, смотря мне в глаза, спросил:

– Как такое может быть?

Я пожал плечами.

– Все причины и предпосылки я уже упомянул. Больше мне добавить нечего. Одно могу сказать - как говорили не раз, страну просрали, извините за мой французский.

Кубин кашлянул.

– А французы тут причём?

– А, приговорка такая, не обращайте внимания.

– И ничего не смогли сделать?
– Расстроенный Кубин сплюнул.
– Я всегда говорил, что жандармерия - это сборище тунеядцев.