Завещание предков
Шрифт:
– Вот, бояре, моё доказательство.
– Ну, стрелы, и что?
Парень, не смутившись, показал на пятки стрел.
– Посмотрите, бояре. Мои стрелы трёхпёрые, а у остальных два пера. Мои стрелы убили поганого.
Я показал на утыканное стрелами тело.
– А эти стрелы его что, пощекотали?
– Я их выдернул из головы, посмотрите.
Мы слезли с коней и посмотрели на голову степняка.
– И так у дюжины.
Мы в молчании обошли все трупы. Что говорить? У двенадцати глаз не было. В них торчали трёхперые стрелы.
– Ну, ты даёшь! Прям, Вильгельм Телль какой-то.
Кубин покачал головой.
– Нет слов.
Демьян задрал нос:
– Я ж говорил. А кто такие Робидуд и Вилетел?
– И зачем ты две стрелы тратил на каждый глаз?
– А оно так верней будет.
Я посмотрел на тело степняка. В нём, так, стрел с тридцать торчит, а дед Матвей озвучил мой вопрос:
– Остальные бояре, значит, их не убили бы тремя дюжинами стрел в каждого. И скажи мне, зачем тратить вторую стрелу, если первой попал куда целил? Ведь в два раза больше настрелял бы поганых. Токмо время терял. Чему я тебя учил?
Демьян понурился.
– Как лучше хотел.
– Как лучше он хотел. Бронь нацепил, а ума не прибавилось.
К нам подъехали Горин и Велесов.
– Что тут у вас, бояре?
Кубин показал на Демьяна.
– Посмотри сотник, зело вострый лучник у нас появился. Половине поганых, в каждый глаз по стреле вогнал.
Горин нахмурился.
– А где сей отрок добрый лук взял?
Я выручил Демьяна.
– Дал свой, на время. Надо же ратнику боевые трофеи иметь.
И хлопнул Демьяна по плечу.
– Ну, коли так, то будет ему добрый лук.
Горин посмотрел на трупы степняков. Хмыкнул. Глянул на деда Матвея, и сказал:
– В каждое око говорите? А ну отрок, видишь, берёза на отшибе стоит? Положишь три стрелы в трех вершках от каждой, то дам самый добрый лук из добычи.
Я оглянулся. В метрах двухстах стояла берёза. С лука не знаю, но с арбалета я попал бы. Демьян, тем временем, глядя на берёзу, наложил стрелу, и резко оттянув тетиву, выстрелил. На стволе, одна за одной выросли три стрелы. Горин вскочил на коня.
– Поедем, бояре, глянем на стрелы. Коли Демьян в урок уложился, самый
Подъехав, к дереву Горин всмотрелся.
– Две стрелы аккурат по вершку, третья дальше. Что скажешь Демьян?
Я ответил за Демьяна:
– Я поручусь за отрока, Илья Демьянович. Он метко стреляет. А то, что стрелы не разумно тратит, так это на месть спишем, за мать и отца.
Горин кивнул.
– Добре. А теперь победу и отпраздновать не грех. С обеду отъехать пришлось. Пойдёмте бояре.
И показал на расстеленные ковры, где холопы споро расставляли снедь.
7.
О Граде том свежо преданье,
Но многим верится с трудом
В славянский эпос и сказанье,
Как Он исчез перед врагом.
Дружина Князя отступала
Под свод Монастырей,
И на защиту призывала
Достойных ,праведных людей.
Туда,где аура впитала
Все лучшее земли,
Над ними радуга сверкала,
Дорогой Ангелы вели.
Лучами трепетно ласкала
В цветах вишневые сады,
Легендой будущего стала
Пройдя сквозь время и суды.
Кинжальной сталью отражала
Те неприкаянные дни,
В доспехах воинов блистала
На поле брани и в тени.
(Владимир Бакшеев-Сказание о Китеж-граде)
– Не верю!
– Вскочивший Кубин, сделал три шага, и остановился у спящего Демьяна. Что-то пробормотал и опять сказал громко:
– Нет! Не верю! Не может такого быть!
Демьян выглянул из-под плаща и спросил сонно:
– Что случилось, Матвей Власович?
– Ничего, спи.
Демьян сладко зевнул, и повернулся на другой бок.
Дед Матвей подойдя, сел на положенные на землю сёдла и, смотря мне в глаза, спросил:
– Как такое может быть?
Я пожал плечами.
– Все причины и предпосылки я уже упомянул. Больше мне добавить нечего. Одно могу сказать - как говорили не раз, страну просрали, извините за мой французский.
Кубин кашлянул.
– А французы тут причём?
– А, приговорка такая, не обращайте внимания.
– И ничего не смогли сделать?
– Расстроенный Кубин сплюнул.
– Я всегда говорил, что жандармерия - это сборище тунеядцев.