Завещание рождественской утки
Шрифт:
– Вот она, суровая правда. Мужчины вечно упрекают своих спутниц в отсутствии сексуальности, говорят, что готовы ублажать нас с утра до ночи, а мы, мол, клуши, отлыниваем от исполнения супружеских обязанностей. Но стоит страстным мачо встретить бабу, способную кувыркаться в койке от рассвета до заката, как боевой задор у них моментально гаснет, они вспоминают о борще, футболе, субботнем вечере в гараже с приятелями и живо меняют вамп-женщину на уже упомянутую клушу. Может, мужикам совсем не нужен безудержный секс? Вполне хватает тихого семейного, раз в неделю отпущенного удовольствия?
– Считаешь, Вера хотела тебя охмурить? –
– Да, – кивнул он. – Она отлично понимала: затащит меня в гости, соблазнит, и я останусь у нее жить.
– Я знакома с Филипповой не один год, но ни разу не замечала ее повышенной сексуальности, – недоуменно покачала я головой.
– Ты не мужик, она не лесбиянка, – хихикнул Пиратино, который, судя по его поведению, совершенно успокоился. – Уж поверь мне, у Верки на первом месте было именно желание трахаться.
Антонина вскочила.
– Ладно, хватит об этом. Но почему вдруг ты? Вы никогда не встречались, не были знакомы. С чего бы Филипповой устраивать охоту на Индюковича? Вокруг нее полно мужиков: сотрудники «Элефанта», журналисты, писатели, бизнесмены. Ты женат, вдруг не захочешь изменять супруге?
Валерий потер руки.
– Курочка в гнезде не гадит. Верка не хотела, чтобы о ее привычках узнали на работе. Она мне откровенно один раз сказала: «В таком гнилом болоте плаваю! Повсюду сплетники, готовые меня утопить. Ни с кем из коллег дружить нельзя. А писатели еще гаже, вечно норовят к Гарику в кабинет проникнуть и на пиар-отдел грязь вылить. Упрекают меня в бездействии, вроде я плохо их книжонки рекламирую. Им даже в голову не приходит, что дерьмо от рекламы в эклер не превратится. Ты интересно напиши, тогда я помочь тебе смогу. Но хуже всех журналюги. Набиваются в друзья, а у самих во всех карманах по включенному диктофону, только и ждут, когда я расслаблюсь и какую-нибудь интересненькую инфу солью. В моем случае, Валера, спать надо только с полицейскими – они лишнего не натреплют, приучены язык за зубами держать – или с теми, на кого компромат имеешь». А насчет жены… Я говорил уже, когда меня теща взашей выперла, сразу Сашке Невзорову позвонил, попросил: «Пусти к себе переночевать, а лучше на дачу пожить. Развожусь с Инкой, ушел от нее, деваться некуда». Он ответил: «Ремонт на фазенде затеял. Я поспрашиваю, вдруг кто квартиру по дешевке сдает». А через час звякнул и завел речь о помощи Вере.
– Думаешь, начинающий писатель Невзоров созвонился с Филипповой, рассказал ей, что его приятеля жена из дома турнула, а та спектакль разыграла? – предположила Антонина.
– Ага, – согласился Пиратини. – Верка ушлая бабенка! Я через несколько дней общения с ней отлично понял: если она чего захочет, ее никто не остановит, она дьяволу душу продаст, а желаемое получит. Такое придумает, наврет, организует, всех обманет, но добьется своего. Кстати, Вера тащилась от полицейских, уж не знаю, почему ее на парнях в форме переглючило. Да и вообще она странная была. Жили мы с ней отлично два месяца, и вдруг она после качественного секса заявила: «Милый, я исчерпала ресурс наших отношений, прощай». Я прямо офигел. Спросил, что я не так сделал, а Верка говорит: «Не в тебе дело, а во мне. Завод кончился, пружина раскрутилась. Подыскивай себе квартиру и съезжай».
– И тут очень вовремя позвонила Инна, – хмыкнула Тонечка.
– Филиппова тебя шантажировала! – осенило меня.
Веки Пиратино дернулись.
– Нет!
– Да! –
– Она мне сама про них рассказала, – с ходу соврал Валера. – Я знал, что наши постельные упражнения камера снимала, потом вместе запись смотрели. Фишка такая. Очень, скажу тебе, возбуждает.
– Любовь-морковь лопнула, и ты решил на всякий случай уничтожить улики, – подвела итог Тонечка. – Ключ от коттеджа ты у эксперта «одолжил». Мишка домой ушел, а ты шасть в лабораторию.
– Ты чего? – возмутился Валерий. – Я на такое не способен! Верка запасную связку в саду держала, в вазоне с карликовой елкой. Просто я вынул ее оттуда и…
Я встала, подошла к расположенному напротив кровати стеллажу с книгами и начала читать вслух названия на корешках:
– «Психология потребителя», «Исследования института маркетинга», «Теория и практика современного пиара», «Стратегия продвижения бренда на рынке». Валера, ты хоть раз читал эти произведения?
– На фига мне такая нудятина? – по-детски отреагировал следователь. – Я читать не люблю, на работе протоколов хватает, чтобы ошизеть. Лучше футбол в свободное время посмотреть.
Я попыталась вытащить самый толстый том, но он никак не желал поддаваться. Впрочем, соседний, менее объемный, тоже не спешил покинуть свое место.
– Тесно поставлены, – заметила Тоня, наблюдая за моими тщетными усилиями. – Ногти не сломай.
– Они у меня короткие, – пропыхтела я, наконец-то вытащив из ряда одно издание. – Битте-дритте, любуйтесь.
– Блин, камера! – выпалил Пиратино.
Я сразу воспользовалась оплошностью следователя.
– Ты утверждал, что знал о записи.
Валера нахмурился.
– Сомнительно, что человек твоей профессии, уходя от любовницы, оставил весьма откровенные материалы в ее распоряжении, – не растерялась Тоня. – Ты услышал о снимках вчера? Или сегодня утром?
– Как вы мне надоели! – прошипел Пиратино.
– Позови адвоката, он запретит нам давить на его клиента, – расхохоталась Тонечка. – И ваши хваленые эксперты не так уж хороши, как о них говорят. Не заметили камеру в спальне, не обнаружили тайника в туалетном столике. Да они, похоже, на второй этаж и не поднимались. Внизу столовую порошком засыпали, шырь-пырь и уехали, долго возиться не стали.
– Перед ребятами не стояло задачи весь дом обшмонать, – огрызнулся Пиратино. – Веру схватили на кухне, наверх преступник не поднимался. Экспертам приказали исследовать первый этаж.
– Интересно, кто же отдал такое распоряжение? – нараспев произнесла Антонина. – Может, тот, кто знал про фотки в укромном месте и хотел до них добраться первым?
– Да пошла ты! – выкрикнул Пиратино.
– Валерий Индикович, – очень тихо произнесла я, – Веру убили. Неужели в вашей следовательской душе нет ни капли жалости к ней? Вам все равно, что преступник останется на свободе?
– Она сама виновата! – завопил Валерий. – И я не один у нее был, небось других тоже шантажировала. Кто-то из любовников ее и пристукнул.
Пиратино резко замолчал.
– Ты ведь так не думаешь, – налетела я на него. – А ну говори правду!
Тоня потрясла конвертом.
– Иначе вот это на столе у Олега и у твоей жены в руках окажется.
Валера с шумом выдохнул.
– Вы просто пираньи… Ладно, скажу. Похоже, у нас серийный маньяк.
– Оборотень убил еще кого-то? – подскочила я.