Завещание рыцаря
Шрифт:
– Может, начнём сезон охоты на браконьеров?
– Энтони приложился к ружью.
– А хорошая вещь. По-моему, лучше штатовского "ремингтона". Надёжнее… Эндрю, ты извини, что я тебя в это втянул.
– Мне и самому тошно было смотреть, как они браконьерничают. Особенно в этом лесу, - признался я и напрягся в ожидании вопроса: "Почему именно в этом лесу?" - так как не знал, смогу ли Эндрю объяснить… Но он не спросил - кивнул и сказал:
– Теперь мы и вправду как два крестоносца. Первая встреча с врагом уже была, впереди - цель похода… и новые встречи с новыми врагами в битве за Святой Грааль.
– Только вот враги эти уверены, что мы
– Наверное, враги настоящих крестоносцев тоже не верили, что те идут освобождать Гроб Господень. Думали - пришли за золотом… А люди верили так, что умирать было не страшно. Разве в золото можно так верить?
– Слушай,Антон, - начал я. Потянулся за рюкзаком, достал оттуда консервы и концентрат.
– А я вот думаю: почему твой предок сразу не вернулся в Англию? Со Святым Граалем - как говорится, сам бог велел! А он с чего-то поехал в наши места, на Русь…
– Я тоже думал над этим, - пробормотал Энтони,глядя куда-то под деревья, где быстро сгущались тени.
– Не знаю, Эндрю. Я не знаю…
Сухой, знойный ветер пронзительно посвистывал в оконных проёмах брошенных глинобитных домов. Выбеленное зноем, как холст отличной выделки - руками мастерицы, небо дышало сухим, ровным жаром кузнечной печи. Бескорые, мёртвые, искривлённые, отполированные ветром и зноем деревья, похожие на скрбченные пальцы скелетов, застыли у вьезда в пустую деревню. На гладких ветвях сидели вороны. Много. Не меньше полусотни. Сидели молча и неподвижно, словно фигурки из чёрного мрамора.
Вороны ждали добычи.
Пятеро всадников молча и быстро рубились посреди деревенской площади. Четверо - на лёгких тонконогих конях под цветными попонами, в сбруе, украшенной многоцветьем бляшек - размахивая плавно изогнутыми симитарами19 и прикрываясь небольшими круглыми щитами, вертелись возле своего единственного противника. За плечами у них, словно крылья невиданных птиц, летели зелёные плащи, круглые плосковерхие шлемы обматывала белая материя, лица закрывали кольчужные маски, спускавшиеся на грудь.
Их единственный противник был почти неподвижен. Прижавшись конским крупом к стене, он принимал удар за ударом на каплевидный щит алого цвета, украшенный чёрным двухглавым орлом под золотой короной. Голову огромного рыжего коня закрывала кованая стальная маска с крыльями летучей мыши, концы белой попоны с тем же гербом, что и на щите, спадали н пыльную землю. Сам всадник, затянутый в кольчугу, усиленную щитком на груди и массивными оплечьями, сидел плотно, выставив перед конской грудью всаженные в стремена ноги в пластинчатых медных сапогах. Его голову скрывал полусферический шлем с Т-образной прорезью в маске и короткими рогами, на которых было закреплено грязное белое полотнище, спадавшее на плечи и спину всадника, как плащ. По временам всадник тяжело поднимал рукой в широком окльчужном рукаве и толстой кожаной перчатке длинный прямой меч - и зеленоплащные, словно играючи, откатывались на пять-шесть шагов, а по-том снова начинали приближаться - неспешно и неостано-вимо…
Из-под кольчужного рукава всадника с орлом на щите увесисто и медленно падала на пыльную землю кровь.
В углу двора умирала лошадь. Тяжёлый "бородатый"20
Воин в рогатом шлеме, выпустив рукоятку меча из ладони - она была примотана к запястью ремнём - снял с пояса короткий прямой рог и, поднеся его к прорези в равнодушной маске, протрубил отрывистый короткий сигнал. Зеленоплащные не забеспокоились - очевидно, воин делал это уже не первый раз… и - безрезультатно.
Но… нет! В этот раз отчанный хриплый призыв не остался безответным. Жаркий посвист ветра вдруг перебился стуком копыт по утоптанной до каменной твёрдости подъездной дороге - и в деревенскую улицу бешеным галопом влетел ещё один всадник.
Белый рослый конь в алой с золтом попоне нёс на себе высокого седока, одетого в пластинчатый доспех. Голову воина закрывал островерхий шлем, украшенный белым султаном из конского волоса, лицо защала оскаленная львино-мордая маска.Небольшой треугольный щит и длинное копьё с узким четырёхгранным наконечником были изготовлены для боя. Не сдерживая коня, новый воин что-то выкрикнул, пришпорил своего белого и вихрем помчался по улице, поднимая клубы пыли.
– Франк!21– взвизгнул один из зеленоплащных. Оборонявшийся от них рыцарь напротив - оживился и, подняв руку с мечом, выкрикнул:
– Брат, на помощь!
Всадник на белом коне в призывах не нуждался. Но двое зеленоплащных, на скаку похватав с земли валявшиеся бамбуковые пики с трезубыми наконечниками, помчались навстречу новому противнику, на галопе ловко крутя оружие над головами и вокруг себя с диким, пугающим визгом:
– Аллах акбар! Аль-Камил рахбар!22
Копьё всадника на белом коне вдруг совершило молниеносное круговое движение - и вошлопрямо в кольчужную маску первому из зеленоплащных. Фанатичный вой захлебнулся - сарацина вышибло из седла, подпруги лопнули, и его конь, не успевший отскочить, был буквально подмят и растоптан могучим белым зверем. Второй сарацин, завизжав, нанёс мо-лниеносный удар пикой, но воин ловко отразил его щитом. В его правой руке словно из воздуха возник страшный пернач,23 с низким гулом описал круг и мощно ударил сарацина в висок. Тот зашатался в седле и безвольно склонился на гриву своего коня - через кольца маски струйками полилась кровь.
Не теряя ни секунды, воин размахнулся и с такой силой метнул пернач в оказавшегося ближе остальных сарацина, что того сбросило наземь. Раненый в руку рыцарь тем временем сам напал на врагов - встав на дыбы, его огромный рыжий жеребец с пронзительным визгом ударил копытами в голову коня одного сарацина, а второго всадника рыцарь достал мечом в шею, разрубив кольчужный ворот. Ловко соскочив наземь, рыцарь не глядя бросил меч в землю, выхватил узкий длинный кинжал и, припав на колено рядом с последним врагом, сброшенным искалеченной лошадью, приста-вил остриё кинжала к глазнице в кольчужной маске.