Завещание Вагнера
Шрифт:
Лия сопровождала нас в этом странном плавании... ее нежно протянутые руки будили нас, глаза ее, губы и все лицо ее улыбалось... губы ее шептали: не своей волей я здесь, но божьей благодатью...
Своими прикосновениями она исцеляла наши язвы и раны, и молчаливо ждала пробуждения...
Я встал и отошел к камням, напоминавших стаю присевших волков...
На море бушевала буря... она разрешилась ливнем, который едва не утопил нашу лодку...
Тучи ушли... спокойный свет озарил скалы... мрак рассеялся...
Я рассказал
Вагнер рассказал мне, что происходило с ним, о чем я и не догадывался, после чего мы с богом поплыли дальше...
После полудня мы увидели город на небе, потом на земле...
С радостным чувством мы причалили у пристани, заполненной толпой беженцев от войны...
Мы поселились в гостинице...
Ночью меня разбудил кашель Вагнера, он задыхался, голос его осип...
Вагнер прощался со мной...
Он отпустил меня... мы обнялись и я ушел... и все еще иду...
Лия сопровождала меня и радовалась такому исходу...
Тело ее было призрачным, но голос пьянил, смирял и подчинял...
* * *
Авель встал, и, обогнув фонтан, направился к подъезду дома, фасад которого украшали гарпии и химеры, плюющиеся огнем.
В списке жильцов дома он нашел фамилию Вагнера.
Вагнер жил в коммунальной квартире.
Авель позвонил нужное число раз, потом постучал в дверь.
Что-то звякнуло, дверь приоткрылась.
– - Вам кого?..
– Фауна окинула Авеля быстрым подозрительным взглядом.
– - Вагнер здесь живет?.. я по делу...
– - Да, а что случилось?..
– Фауна отбросила цепочку.
– - Ничего не случилось... скажите ему... впрочем, я сам скажу...
Авель вошел в прихожую.
– - Его комната в конце коридора...
– сказала Флора... она сидела на диване в прихожей, кутаясь в штопаную шаль, и раскладывала пасьянс... ее знобило... она отметила поразительное сходство незнакомца с Вагнером...
Дверь в комнату Вагнера была приоткрыта.
– - Можно войти?..
– спросил Авель.
– - Да, конечно... чем обязан?.. вы присаживайтесь...
– Близоруко сощурившись, Вагнер с любопытством посмотрел на Авеля и выдвинул из-под стола табуретку.
Авель обвел взглядом комнату, напоминающую склад потерянных вещей.
В нише за занавеской стояла кровать с никелированными дугами и шарами.
На столе шелестели какие-то бумаги... их листали сквозняки.
Авель обратил внимание на книгу с медными застежками...
– - Пишу завещание моим потомкам...
– заговорил Вагнер.
– Правда, их у меня еще нет, но... хм...
– Он глянул на Авеля, вдруг смешался, задернул занавеску, потом подтянул гирю стенных часов и заспешил с отвлекающими словами.
– Привык я к этим часам... у них своя история... знаете ли, с годами время иначе идет... да... а вы, собственно, по какому делу?..
Авель понял, что Вагнер не узнал его, но не успел он что-нибудь
"Собственно, ценных вещей у меня нет, а эти часы уже не часы... куча железа... так что завещать мне нечего, да и некому...
– Вагнер покосился на дверь, подозревая, что девы его подслушивают.
– Что завещать-то?.. если только воспоминания...
Вы знаете, я ведь сирота... поезд, в котором я ехал с родителями в эвакуацию, попал под бомбежку...
Родители погибли, а я чудом остался жив... в беспамятстве, оглохший и ослепший я отполз подальше от искореженного вагона и заснул...
Разбудил меня старик, похожий на апостола... он ехал с нами в одном купе...
Апостол посадил меня в кузов полуторки, и мы поехали... час или два я глотал пыль и не заметил, как заснул...
Когда я проснулся и протер глаза, то увидел перед собой лысину Апостола, покрытую младенческим пухом...
Апостол спал, уронив голову на грудь... его одолевала сонливость, он мог заснуть в самом неподходящем месте...
Солнце уже закатывалось, когда полуторка въехала в небольшой провинциальный город и остановилась у закопченного здания типографии...
Апостол работал наборщиком в типографии...
Чтобы не жить зря, я помогал апостолу в нетрудной работе и читал книги, которые находил в шкафу или под кроватью...
С апостолом я прожил три зимы... он умер от астмы...
После похорон апостола все разошлись, кто куда, а я остался на кладбище...
В тот год лето было нежаркое и началось вовремя... трава стояла по пояс...
Я лег... я лежал и слушал, что скажет мне Апостол из могилы, но он молчал...
Прошел этот скорбный день, прошел и другой день...
На третий день голод и дождь прогнали меня с кладбища...
Помню, день был субботний... я шел и шел по каким-то улицам, едва передвигая ноги от слабости, заблудился, зашел в какой-то вытоптанный до песка дворик и сел под дерево... сижу, жую губы от голода... вдруг слышу, как будто кто-то окликнул меня по имени...
Я с трудом поднял голову... голова была тяжелая, точно чугунная... как сквозь туман я увидел какого-то странного господина в кителе довоенного покроя с вытянутым лицом и носом, похожим на рог носорога... он стоял на террасе, смотрел на меня и как будто мимо меня...
По виду он был похож на писателя... я узнал его... я видел его в издательстве... читал его книги...
Нащупывая ногой ступеньки, писатель сошел вниз по лестнице, рассыпал корм птицам...
Тучи ушли... приближался вечер...
"Какой чудный вечер..." - пробормотал писатель, потом почесал лодыжку, промежность, после чего глянул по сторонам...
Малыши возились в песочнице и не слышали и не видели ничего вокруг, кроме города, построенного на песке... они лепетали что-то на своем тарабарском языке и смеялись от удовольствия...