Завещание веков

Левенбрюк Анри

За окнами одна за другой сменялись улицы. Шофер гнал машину за пределы Парижа, в пригороды.

В голове у меня все перемешалось. Смерть в очередной раз прошла рядом.

Девять

Коттедж, в котором жили Франсуа и Эстелла Шевалье, имел все признаки английского жилья. Длинная улица, обсаженная деревьями и кустарником, тянулась среди холмов Со и состояла из совершенно одинаковых ярко-красных кирпичных домиков. За скромным садиком виднелся бело-красный фасад, точная копия викторианских

строений в пригороде Лондона. Сзади наверняка был еще один сад, вытянувшийся в длину.

Улица казалась сонной. И такой спокойной. Но в безмолвии этого фешенебельного предместья мне все еще слышалось ирреальное эхо выстрелов за спиной. Я разжал кулаки, лишь когда увидел в маленькой прихожей Франсуа.

Франсуа Шевалье. Он почти не изменился. Разве что чуть растолстел. Но сохранил прежнюю широкую улыбку, неизменную и вместе с тем искреннюю, сохранил харизматическую силу, исходившую от всей его высокой, под метр девяносто, фигуры. Когда мы с ним познакомились, он уже умел носить костюмы — казалось, будто он родился в пиджачной паре от Ива Сен-Лорана. Другие ученики лицея Шапталь смотрели на нас, как на НЛО. Я — с длинными волосами и в грязной майке, он — в тройке и с часами в жилетном кармане. Я — слегка растерянный бунтарь, он — красавец с чарующими манерами, со взглядом человека, уверенного в успехе. Не без лукавства.

Он обнял меня чуть крепче, чем следовало, потом дружелюбно поздоровался с Клэр Борелла и повел нас вдоль лестницы в маленькую гостиную с телевизором, где нас поджидал огромный и очень уютный диван. Кажется, Франсуа что-то говорил, но я ничего не слышал. Словно шок выбрал именно этот момент, чтобы парализовать меня.

Эстелла появилась через несколько минут и в свою очередь приняла меня в долгие объятия. Живот у нее был уже большой. Я почувствовал, как слезы подступают к глазам. Она была восхитительна со своими длинными светлыми волосами и веснушками, детским выражением лица и блестящими глазами. Как бы мне хотелось увидеть ее при других обстоятельствах! Она еще раз обняла меня и шепнула на ухо «очень рада».

— Мне… мне так жаль, — смущенно пробормотал я.

Руки у меня были в крови, выглядел я, наверное, как лунатик и свалился к ним на голову с раненой девушкой. Нельзя сказать, чтобы это были идеальные условия для встречи после долгой разлуки.

— Ты не должен ни о чем жалеть… Мы с Франсуа сделаем все, чтобы помочь тебе, Дамьен. Но я очень тревожусь за тебя.

Я снова сжал ее в объятиях. Ощутил прикосновение ее круглого живота. Потом заметил, что она через мое плечо разглядывает Клэр.

— Пойдемте наверх, мадемуазель, мы сейчас сделаем все, что нужно.

— Не слишком утомляйся, — шепнул я.

Эстелла возвела глаза к потолку, потом увела Клэр на второй этаж, чтобы обработать ее рану куда более профессионально, чем это сделал я.

Я остался внизу с Франсуа и его другом, который принес мне спирт и вату для ссадин на ладонях и запястьях.

— Думаю, твой друг спас нам жизнь, — неловко сказал я, пытаясь улыбнуться.

— Тем

лучше, — ответил Франсуа, придвигаясь ко мне на диване. — Он к этому привык. Но теперь ты должен рассказать свою историю, поскольку все это уже слишком…

— Нет, Франсуа. Не сейчас.

— Ты что, смеешься надо мной? — взвился Шевалье.

— Доверься мне еще немного, — сказал я, пытаясь успокоить его. — Я не могу рассказать тебе все, да и времени нет. Зато ты можешь мне еще раз помочь…

— Дамьен! Только что в тебя стреляли в самом центре Парижа! Ты уже давно должен был рассказать мне, что происходит…

— Нет, пока нет. Могу тебе сказать лишь одно: в самых общих чертах дело состоит в том, что я ищу некую вещь, которую искал мой отец и, видимо, ищут многие другие люди.

— «Бильдерберг»? Ты думаешь, это они в тебя стреляли?

— Или они, или еще кто-то.

— Что же это за штука такая, которую вы все ищете?

— Я не уверен даже в том, что сам знаю…

— Кончай эту чепуху!

— Послушай, Франсуа, мне опять нужна твоя помощь. Значит, либо ты мне доверяешь и я обещаю все тебе рассказать, как только сам буду знать больше, либо ты плюешь на это и я исчезну, перестану докучать тебе.

Он вздохнул:

— Ничего себе выбор!

— Ты должен оказать мне две услуги.

— Слушаю тебя, — сказал он раздраженным тоном.

— Во-первых, я хочу, чтобы ты позаботился о безопасности Клэр Борелла. Она расскажет тебе свою историю куда лучше, чем я. Мы с ней, можно сказать, незнакомы, но я уверен, что это хорошая девушка.

— Значит, это не та, о которой ты говорил вчера по телефону?

— Нет, что ты. Девушка, о которой я говорил тебе по телефону, журналистка, и она влезла в эту историю так же глубоко, как я. Мне, кстати, нужно как можно быстрее вернуться к ней. Но сначала обещай, что поможешь Клэр.

— Разумеется, я помогу ей! — нервно сказал Франсуа.

— Хорошо. Вторая услуга имеет отношение к предмету, о котором ты, возможно, слышал, поскольку со своими франкмасонскими пристрастиями всегда интересовался всякими странными штучками…

Тут я с некоторым замешательством взглянул на его друга-телохранителя. Я почти забыл о нем.

— Не волнуйся, — успокоил меня Франсуа. — Стефан знает, что я франкмасон. Что же это за предмет?

— Реликвия. Йорденский камень. Ты слышал о нем?

— Никогда…

— Это реликвия, которая будто бы принадлежала Иисусу и, судя по всему, как-то связана с французской ложей «Великого Востока». О деталях не спрашивай, я сам ничего не знаю. Ты можешь это выяснить?

— Конечно. Йорденский камень.

Взяв блокнот, он записал название, вырвал страничку и сунул ее в карман.

— Это все, — сказал я, вставая. — Теперь мне надо уйти. Мне очень жаль, я понимаю, что скверно веду себя, но мне необходимо завершить начатое дело.

— Подожди! — прервал меня Франсуа, в свою очередь поднявшись с дивана. — Я согласен оказать тебе эти услуги при одном условии.