Завет
Шрифт:
Щёлкнул закипевший чайник.
– Давай лучше поедим, – предложил орк. – Кто ж письма на пустой желудок читает. И не парься, в следующий раз повезёт.
Он достал пачку лапши, залил её кипятком и покрошил туда пару сарделек. Освободившееся место тут же заняла Джен.
– Расставляй фигуры, я тебя вздрючу, – сказала она, хрустнув пальцами.
– Сейчас меня интересуют немного другие фигуры, – ответил Каин.
– Тебе не светит, так что вставь ферзя для стимуляции и
Виктор выдал очередную догадку:
– Или это ты, Девятка?
– Иди уже со своими ненастоящими корешами теории заговоров обсуждать, Вик, – ответил орк, помешивая запоздалый обед бамбуковыми палочками. – Или чем вы там занимаетесь.
– Вик, тут опять неуставное жраньё в казарме началось, – сообщил Скарт. – Время убивать.
Девятка нацелил на него палочку.
– Иди в жопу, Грязный, сегодня можно.
– И кто же тебе разрешил?
– Ты ваще не врубаешься в ситуацию. Мне никто не запретил, вот что важно.
– Тогда это Квантрейн, больше некому, – заключил Виктор.
– Это была я, – скромно сказала Альма, разрешив его непроходимую загруженность.
Девятка покатился со смеху.
– Смотрите, он сломался!
Скарт вернулся к раздаче писем:
– Нокс!
Замерший на месте Виктор смог поймать брошенное письмо только благодаря отточенным рефлексам.
– Обсудим этот вопрос позже, – сказал он и посмотрел на обратный адрес. – Надо же, спустя всего лишь полвека я всё же выпал из немилости.
Он аккуратно вскрыл конверт ножом и начал читать.
– Винтеркорн!
– Который? – уточнил Сицеро.
– В «Дельте» два Винтеркорна? – спросил Каин.
– Вот ты тупарь, – фыркнул Скарт. – Фамильного сходства нашей неразлучной парочки не заметил?
Никакого сходства между ними в помине не было.
– У нас разные матери, – пояснил Сицеро и взлохматил Джен волосы. – Я переехал сюда первым, потом сестрёнку позвал.
– На этот раз – одно на всех, – сказал Скарт.
– Давай сюда.
– Мат, – сказал Каин.
– Да чтоб… Какая была ставка?
Джен полезла было в карман, но Каин отказался от выигрыша.
– Ты мой герой, – заявила она, послав ему воздушный поцелуй.
– Шугарт!
Мартин протянул было руку, но Скарт отодвинул письмо подальше.
– Знаешь как проверить, хорошее письмо или нет?
– Как?
– Сейчас покажу.
Скарт оторвал уголок конверта, надул его и зажал пальцами.
– А теперь наклонись. И глаза рукой придержи.
– Это ещё зачем?
– Есть такое слово – надо.
Пристроив письмо на шее Мартина, Скарт ударил по нему ладонью. Раздался оглушительный хлопок, конверт разлетелся на части.
– О, о!
Скарт забегал по казарме, показывая всем фотографию симпатичной светловолосой девушки в футболке с надписью «Транслейтания идёт вперёд!»
– Совсем сбрендил, родной? – спросила Альма. – Или опять чужие бабы покоя не дают? Смирно, солдат!
Скарт послушно замер на месте, и Мартин выхватил у него фотографию.
– Я подам на твою подружку в суд за то, что у меня встал, – заявил дроу.
– Приложи к косяку и долбани пару раз дверью, – предложил Мартин. – Сразу полегчает.
– Да ты крут, скоро перестанешь быть салагой.
Закончив с почтой, Скарт заскучал и пристал к Люпо:
– Откуда у тебя столько корреспонденции?
– Если поездишь с гуманитарными миссиями ООН, то тебе не меньше присылать будут.
– Я пас.
– Ты подумай, дело верное.
– Не выношу вида всяких оборванцев. А зачем на гуманитарных миссиях оборотень?
– Чтобы ни у кого не возникло желания растащить груз, – ответила Люпо, сверкнув глазами. – Ты не поверишь, как вид разорванных на части трупов влияет на решимость мародёров.
Скарт задумчиво почесал затылок, открыл холодильник и покопался в его морозном нутре.
– Ты чё там забыл, Грязный? – спросил Девятка.
– Беру пиво. Мы ж закончили, дело раскрыто. Квантрейн прижмёт Кадара, он во всём сознается, чтобы прикрыть свою жопу…
– Поставь на место, тряпка, священная неделя детокса ещё не окончена. Забыл, что ли?
Скарт поворчал, но оставил банку в покое.
– Это какое дело ты раскрыл? – поинтересовался Виктор, продолжая читать.
– Так Кадар же…
– Веселье продолжается, сержант Райх. Мы ещё не узнали, кто стоит за всем этим. Кадар лишь часть головоломки, которую только предстоит собрать.
Он замер на мгновение, прислушиваясь.
– Слышишь колокол, Девятка?
– Какой ещё колокол? Это какая-то атональная[1] хрень. Опять телек сломался, наверное.
– Нет, это колокол. И он звонит по тебе. Так что жри поменьше, а то загнёшься раньше времени.
Девятка рассмеялся.
– Что мы говорим в таких случаях, Грязный?
– Не сегодня.
– Понял, Вик? Завтра и поговорим об этом.
Прежде чем ответить, Виктор долго смотрела в окно.
– Завтра всегда наступает слишком поздно.
– Так и загрустить можно, – сказал Девятка. – Надо поднять настроение. Чья сегодня очередь исполнять «Мрачное воскресенье»?
– Пусть Грязный играет, – ответил Сицеро.
– В прошлый раз мне пришлось струны на гитаре перетягивать, так что не отмазывайся.