Зависимы сейчас

Ритчи Криста

Он слегка рычит. Да, это не он.

— Тогда кто? — спрашиваю я. — Кто мог бы это сделать? Что они могут получить от этого?

— Деньги, — категорично отвечает мой отец. — Мы все еще работаем над некоторыми зацепками.

Я отвожу телефон от рта и борюсь между тем, чтобы не закричать и не сорваться на крик. Ни один звук не вырывается, но я вижу себя в зеркале, и мне кажется, что я веду невидимую борьбу с затаившимся врагом. Я выгляжу безумным и измученным.

— Мне нужно идти, — быстро говорит отец. —

Грэг на другой линии. Я скоро с тобой поговорю. Держи голову выше.

Слова ободрения от моего отца. Такие слова приходят нечасто. Поэтому я принимаю их.

Мы кладём трубку одновременно. Я наклоняюсь над раковиной и брызгаю водой на лицо. Пытаюсь собраться с мыслями.

Я должен позвонить Брайану, психотерапевту, с которым, по мнению Райка и Лили, я разговариваю о своих глубоких внутренних мыслях. Но я не могу обсуждать алкоголь. Даже от одной мысли об этом у меня сводит живот. Потому что Лили не должна беспокоиться о том, что у меня будет рецидив. Мир рушится на ее плечи, и я не хочу усугублять этот груз.

Я делаю длинный вдох, перенося ее боль, которая так сильно ощущается как часть меня. Мы стали похожи друг на друга, годы лжи, детские воспоминания и истории, и все это переплелось в одно целое. Я знаю ее лучше, чем ее сестры. Я знаю ее иногда лучше, чем она сама. Я знаю, как сильно это убивает ее изнутри.

И тут одна мысль пронзает меня.

Я здесь.

Я мог бы быть в баре. В отключке.

Я мог бы быть в реабилитационном центре. Вдали от нее.

У меня есть шанс быть рядом с ней во всем этом.

Так иди, тупой ублюдок.

Это всё, что мне нужно. Я выхожу за дверь.

.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

.

«Однажды тебе придется сделать выбор. Ты должен решить, каким человеком ты хочешь вырасти. Кем бы ни был этот человек, с хорошим характером или плохим, он изменит мир.»

— Джонатан Кент, Человек из стали

39. Лорен Хэйл

.

В машине, от взлетной полосы до нашего дома в Принстоне, штат Нью-Джерси, никто не разговаривает. Мелисса вызывает такси, чтобы поехать обратно в Пенн, так что, по крайней мере, нам не придется разбираться и с этим.

В черном лимузине Коннора нам всем достаточно места. Лили кладет голову мне на колени, пытаясь играть в Ниточку(игра, в которой ниткой, надетой на пальцы образуют различные узоры, фигурки) с моим шнурком. Она перестала плакать где-то между нашей пятой игрой в «Рыбалку» и приземлением самолета.

Я хочу,

чтобы она позвонила Эллисон, но она продолжает говорить, что не хочет ни с кем разговаривать. И, наверное, я не имею права заставлять её говорить со своим терапевтом, когда я избегаю своего. Несмотря ни на что, я планирую позвонить Эллисон сегодня вечером, независимо от того, сделает это Лили сама или нет. Мне нужно спросить о лекарствах для Лил.

Никто так не понимает падения, как зависимый. И я боюсь того, что она достигнет своего, когда столкнется со своими родителями.

Она держит в пальцах переплетенный шнурок.

— Твоя очередь, — говорит она мне. — Пройди под моими руками и возьми его.

— Я все испорчу.

— Нет, не испортишь, — говорит она. — Просто убедись, что хватаешь в правильных местах.

Проблема в том, что я не знаю, какие из них правильные.

Роуз напряжённо сидит рядом с Коннором, её телефон зажат в стальной хватке. Лили сказала мне, что Роуз находится в «режиме контроля ущерба» — она даже кричала на авторитетного продюсера новостей в течение часа, пока Коннор не вырвал телефон из её пальцев. Она переписывается с журналами сплетен и адвокатами с тех пор, как мы приземлились.

Роуз не очень хорошо переносит утечку информации. Она продолжает поправлять волосы и расправлять платье. Коннору приходится хватать её за руки, чтобы остановить. И когда я смотрю между тремя девушками Кэллоуэй — Роуз в измотанном состоянии, Дэйзи, витающая очень далеко в облаках, и Лил с грустным, мягким голосом — я понимаю. Я понимаю, что видит Райк и что он чувствует. У меня есть безумное желание снова всё исправить, заткнуть все трещины в нашей жизни — только ради маленькой надежды на то, что эти девочки смогут продержаться еще хоть один день.

Я думаю, мы все шестеро — мы все сильные. Каждый из нас по-своему силен. Но и слабость у нас у всех разная. И я пытаюсь выяснить, как использовать свою слабость, чтобы помочь им всем.

Я не собираюсь быть злодеем в своей собственной истории. С этим дерьмом покончено.

Телефон Роуз звонит. Она смотрит на экран, Коннор тоже читает сообщение.

— У нас небольшая проблема, — говорит она.

Руки Лили опускаются на колени, она сама запутывает шнурок.

— Какая? — её голос дрожит от волнения.

Я поглаживаю её по руке, и она хватается за мой бицепс для поддержки.

— Наши родители у нас дома, — говорит Роуз. — Они ждут тебя.

Лили резко отстраняется, яростно тряся головой.

— Я не могу, Роуз. Мне нужен ещё один день.

Гиллиган, водитель Коннора, остается спокойным за рулем, ведя нас по нашей улице. Всего в паре кварталов от нас на обочине стоят новостные фургоны, которые, скорее всего, расположились лагерем у ворот.

Дэйзи прижимается носом к окну.

— Твою мать.