Зависть
Шрифт:
— Я хочу тебя голой. Под собой. И я хочу войти в тебя. — Век наклонился, скользнув губами по ее шее. — Но я знаю, что ты специализируешься на конфликте интересов, поэтому знакома со всеми причинами, согласно которым эта идея из разряда плохих.
Намек для нее сдать назад. Или ему отойти.
Никто из них не сдвинулся с места.
Черт, его тело балансировало на грани потери контроля, эрекция пульсировала, желая вырваться на свободу и заняться тем, что она умела лучше всего. И значит, если они хотят поступить правильно, то именно Рэйли должна набраться самообладания.
— Ударь меня, — простонал он. —
— Поцелуй меня.
Боже, тон ее голоса: в нем звучала команда. И кто он такой, чтобы не подчиниться приказу? Особенно от старшего по званию?
Век обернул руку вокруг ее талии. Жестким, нетерпеливым движением притянул Рэйли к своему телу. Следующий шаг — стянуть резинку с ее волос и бросить на пол.
Черт, она была аппетитной с не собранными назад волосами, рыжая копна разметалась по плечам, словно была более чем готова почувствовать мужские руки.
Обхватив ее затылок и усилив хватку, он чертовски ясно понимал, что доминирует над Рэйли, берет власть над ее телом, держит так, будто собирается бросить на кухонный стол, опуститься на колени между ее ног и припасть к лону.
Но, с другой стороны, именно так он и хотел поступить.
— Прости, — сказал он, осознавая, что извиняется не только за то, что собирался сделать, но и за дерьмо, что роилось в его мыслях, за весь тот разврат, через который он хотел их провести.
А потом он скрепил их судьбы, прижавшись к ней губами.
Ее рот был мягким… как и ее груди напротив его торса, ее бедра у его члена… Рэйли была мягкой и горячей, он хотел погрузиться в нее, нежиться. И хотя его таз изогнулся, а член пульсировал, на задворках разума Век понимал, что конфликт интересов — не самая большая из их проблем. Как бы сильно он ни притворялся, что вернулся к норме, внутри себя он разрывался между тем дерьмом в лесу и новостями о своем отце.
И он опасался, что Рэйли была именно тем «Бэнд-Эйдом» [69] , в котором он нуждался…
69
«Бэнд-эйд» — лейкопластырь с подушечкой-тампоном, содержащей лекарственную пропитку, выпускаемый в большом ассортименте компанией «Джонсон энд Джонсон», г. Нью-Брансуик, шт. Нью-Джерси. Рекламный лозунг: «Лейкопластырь номер один в Америке». Товарный знак стал именем нарицательным лейкопластыря в США.
Это стало последней связной и благопристойной мыслью в его голове.
Когда он вошел в ее рот языком, его руки напряглись, а нижняя часть тела снова выгнулась, давление и трение члена подстегивало его еще больше. И это было до того, как он почувствовал дрожь, охватившую все тело Рэйли. Очевидно, мыслями она была вместе с ним, особенно когда ногтями вцепилась в его плечи и раздвинула бедра, предоставляя ему возможность протолкнуть вперед ногу.
Выругавшись про себя, он передвинул Рэйли, посадив ее на стол, на бумаги, которые она только что распечатала. От изображения ее, закинувшей ноги ему на плечи, и его, ласкающего ее плоть, он задумался, что, видимо, дал ложную рекламу [70] своим «трахнуть».
70
Мошенническая (недобросовестная,
Ну, не ложную, на самом деле. Он просто добавил жизненно необходимую туристическую достопримечательность на пути к главному действу.
Его ладони скользнули к внешней стороне ее бедер, и, подняв ее ногу, Век потерся еще сильнее о то место, куда так отчаянно хотел попасть. Прерывая ласки губ, он припал к ее шее, покусывая и облизывая.
— Позволь увидеть тебя, — простонал он у ее горла. — Позволь…
«Войти в тебя», — добавил другой голос.
Внезапно Век сбился с ритма, вырываясь из спирали, и поднял взгляд. Сейчас его сердце билось по иной причине.
— Что такое? — спросила она.
Его глаза окинули помещение. Но в ее цыплячьей кухне не было теней. Скрипа половиц или дверных петель. Никто не заглядывал в окна.
Спустя мгновение вспышка адреналина пошла на убыль, и Век снова осознал, где они находились и что он делал с ней.
Может, это был лишь громкий внутренний голос.
И учитывая, что произошло с Кронером прошлой ночью, мысль совсем не успокоила его.
Она подняла руку и положила на его щеку.
— Все в порядке?
— Нет. — Он снова сосредоточился на ее лице. Почувствовал ее тело под собой. Услышал ее глубокие вдохи. — Но я не хочу останавливаться. Ты реальна для меня… и я чертовски сильно нуждаюсь в этом. Я нуждаюсь… в тебе, прямо сейчас.
Она не была похожа на его бывших: ее умные глаза смотрели слишком глубоко, понимали чересчур много. Черт, он был обнажен перед ней с самой их первой встречи… и от этого он должен был удрать в противоположном направлении. Но вместо этого? Он просто до боли хотел ее.
— Так возьми меня, — сказала она, вытаскивая рубашку из юбки.
Век не предоставил ей и секунды, чтобы передумать: как и в случае со ртом, он скользнул руками в предоставленный ею вход, касаясь теплой женской кожи. А потом пуговицы оказались расстегнуты, будто стремились к той же цели, что и он: полный доступ.
Он лишился контроля, когда последняя пуговица обрела свободу… Срань господня.
Красное кружево. Замысловатое красное кружево, укрывавшее идеально пропорциональные груди.
И значит, сквозь тонкую аппликацию он видел ее соски, тугие и напряженные.
— Тебе нравится, что я купила сегодня? — спросила она хрипло.
— Неплохо. — Он прокашлялся, когда его голос сорвался. — Совсем неплохо. Но то, что под ним — еще горячее.
С плавной грацией, ее руки прошлись по тонким, ярким бретелькам бюстгальтера… потом переместились вниз, к тугим соскам, которые, когда она выгнулась, молили его внимания.
Век с рыком задрал юбку до талии и устроился между ее ног, раздвигая их еще шире своими бедрами, устремляясь к тому, что так привлекло его взгляд: он притянул ее плоть сквозь изумительный лиф к своему рту, кружево терлось о его язык наряду с просвечивающей сквозь него розовой напряженной плотью.