Завод войны
Шрифт:
Мы влетели в трюм и шлепнулись на решетчатый пол, а следом за нами в корабль ворвался атомный луч. Вокруг тяжело приземлялись другие прадоры, а не такие быстрые, оставшиеся снаружи, просто чернели и испарялись. Луч резвился в трюме всего секунду, успев пробороздить в полу глубокую оплавленную траншею, но затем массивный бронированный люк захлопнулся, да так, что нас всех подбросило, и луч отсекло. Створки заалели, раскаляясь, но тут У-пространство приняло нас.
Цворн
Когда якоря отцепились от скальных стен и внутри тверди запустился термоядерный двигатель, плавя
Но, проверив все доступное оружие, Цворн передумал. Ему достаточно будет подойти ближе и, используя лазеры, взрывчатку и атомные лучи, облупить чужой звездолет, словно яйцо, обнажив кабинет–святилище Свёрла. И втащить его в свой корабль, как Свёрл втащил поврежденный государственный истребитель.
«Будь прокляты эти люди и их лоханки!» — подумал Цворн. Но он понимал, что операция провалилась из–за его собственной поспешности, стремления расправиться с государственным судном. Следовало просто игнорировать его и продолжать ждать Свёрла.
Однако Свёрл избавил Цворна от полного провала, поскольку не повел себя как прадор. И теперь, когда различные программы подтверждали увиденное, растущее возбуждение вытеснило злость Цворна.
Свёрл не направился к планете. Возможно под влиянием того, во что он превращался, он потратил время на попытку спасения пассажиров государственного истребителя. И не только — он еще и загарпунил корабль, втянув его в свой дредноут. Возможно, там, на борту, находились те, кого, по мнению Свёрла, стоило спасти. Впрочем, Цворн в этом совершенно не разбирался — он же не мыслил как человек.
Ну и ладно. Цворн направил весь огонь своего КВ-дредноута на силовые поля Свёрла, оставив недобитый истребитель в покое. Он быстро сообразил, что может задержать Свёрла здесь, не уничтожая то, другое судно, — и это сработало. Он успел спалить достаточно проекторов Свёрла, чтобы пробить бреши в его защите. И, метя в эти дыры, постарался уничтожить все, что могло бы зашифровать или скрыть характеристики У-прыжка. И это тоже получилось, поскольку Цворн теперь знал следующий пункт назначения Свёрла.
— Поднимай истребитель, — велел Цворн появившемуся на одном из экранов вторинцу.
Ловушка не сработала, но, по крайней мере, старый, брошенный на планете истребитель остался цел. А ведь Цворн был уверен, что Свёрл разнесет его раньше, чем удастся задействовать «капкан».
— А потом веди к точке с этими координатами, — добавил Цворн.
Нельзя терять ни минуты. Если Свёрл, едва прибыв на место, прыгнет снова, Цворну нужно появиться там как можно скорее, поскольку У-характеристики рассеиваются, а насколько быстро — зависит от завихрений и потоков континуума, и описать этот процесс можно, только прибегнув к нетривиальной математике. Считается, что КВ-дредноут в плане пронзания У-пространства гораздо мощнее судна Свёрла, хотя по сути он скорее сжимает время, чем быстрее преодолевает расстояние, ведь расстояния в У-пространстве не существует. Однако разум чада Свёрла — если он использует
КВ-дредноут поднялся на поверхность, и Цворн передал инструкции через форс. Те же координаты ушли разуму первенца, управлявшему спаренными У-двигателями. Корабль вошел в У-пространство плавно, как капля крови. Цворн сел. Теперь он мало что может сделать. Корабль готов раздавить Свёрла, едва тот окажется в пределах досягаемости, а большинство детей Цворна ждут, чтобы перехватить управление любыми жизненно важными системами, которые могут выйти из строя в бою. Но сейчас впереди многодневное путешествие — и только.
Цворн некоторое время разглядывал экраны, неприкаянно бродил по святилищу, злился, не зная, чем заняться. Он уже зашел на второй круг — и вдруг резко остановился. Возможно, сейчас настало время испробовать кое–что, что он замышлял с тех пор, как поднялся на этот новый корабль…
Цворн кинулся назад к экранам и вызвал изображения пятерых молодых взрослых, скорчившихся в маленьких кабинетах, в которых он запер их. Спустя секунду, удостоверившись, что не обознался, он отключил Сфолка и принялся изучать четверых оставшихся. Он помнил их имена, мог определить, кто есть кто, по дракокорповской сети, но зрительно разницы между ними не находил. Даже отметины на них были практически одинаковые, но дело не только в этом. Возможно, проблема состояла в отсутствии визуального сигнала от его утраченного стебелькового глаза. Цворн выбрал экран наугад и вырубил остальные, настроившись на опознавательный индекс только этого молодого взрослого.
— Ты, — приказал он ему, — немедленно явишься в мое святилище.
Цворн наткнулся на слабое сопротивление, поскольку ни один взрослый прадор не придет в кабинет другого взрослого — по крайней мере, не вооружившись предварительно до мандибул. Тогда Цворн подтолкнул его по дракокорповской сети и почувствовал, как существо покоряется его воле. Тяжело ступая негнущимися ногами, молодой самец направился к выходу из своего кабинета.
Продолжая следить за самцом через форс, Цворн отвернулся от экранов и подошел к телу мертвого отца–капитана, которое по–прежнему находилось в святилище. Его пульты управления перешли теперь к Цворну, а он обнаружил, что всех их, включая и те, что у него уже были, легко соединить в сеть и контролировать ее при помощи форса. Таким образом, ему больше не потребуется доступ к определенному пульту, чтобы приказать что–то определенному рабу, боевому дрону или роботизированному прибору.
Следуя инструкциям, рабы раскололи тело прежнего отца–капитана по периметру и сняли с него верхнюю часть панциря. Цворн смахнул парочку корабельных вшей, вырвал кусок мяса из того места, где когда–то была нога, и сунул его себе в жвала. Тщательно пережевывая пищу, он наблюдал, как по его мысленному повелению рабы вынимают из полушария хирургического телефактора инструменты, включая пилу для панциря. Он знал, что подобное задуманному им уже делалось прежде, но все равно содрогался. Еще он знал, что делалось такое нечасто, поскольку, утратив определенные потребности, старые взрослые прадоры обычно не горят желанием восстановить их. Он сглотнул, потом внимательнее всмотрелся во внутренности прежнего отца–капитана. Мясо его оказалось безвкусным, стерильным. Над ним немного поработало разложение, но это обычно лишь добавляет пикантности.