Завод
Шрифт:
Вспыхнул розовый глазок селектора. Коростылев, словно радуясь тому, что можно отвлечься от начала разговора, снял трубку.
— Из комбината? — переспросил он. — Пусть перезвонят минут через десять.
«Минут десять? Конечно. Все уже решено, и толковать не о чем. Напрасно мы явились сюда», — подумал Смердов. И еще он подумал, что Старостин прав — надо соглашаться на слияние. Дело все равно небыстрое. Пока договорятся с министерством, подготовят документацию, утрясут сотни вопросов, пройдет много времени. А там, глядишь, что-нибудь и переменится. Может, и на пенсию уйду.
И, подумав
— Рафаэль Поликарпович, вам оставляют двести метров. Разве этого мало? — Секретарь горкома отложил письмо. — На мясокомбинате куда больше рабочих, а им тоже оставили двести квадратных метров. Подождите немного. Надо разгрузить городскую очередь.
— Понимаем, понимаем. — Смердов соображал, как бы ловчее перевести разговор. — Однако у соседа-то? Старый завод, основные кадры давно осели. А нет-нет да и подбрасываете им жилье.
— Вот видите, а вы не желаете с ними объединяться, — шутливо ответил Коростылев и добавил с едва уловимой жесткой ноткой: — Осторожничаете, Рафаэль Поликарпович. Сейчас взят курс на увеличение выпуска товаров бытового назначения.
— Почему мы осторожничаем? Пожалуйста. Согласовывайте с министерством. Мы не против, пробормотал Смердов.
— Вы нам и помогите найти общий язык с министерством. Позиция директора весьма важна. — Коростылев стряхнул пепел в тяжелую, литого стекла пепельницу. — И позиция не посредника, а нашего союзника. Ваш министр относится к слиянию узковедомственно. Не хочет брать на себя лишние хлопоты. А мы постараемся его убедить — если не сами, то через соответствующие инстанции. Да и вас тоже в случае надобности, Рафаэль Поликарпович. — Голос Коростылева становился все глуше. — Нельзя же так, друзья мои. Ваши возможности вполне позволяют вам объединиться с соседями. Надо же как-то разрешить вопрос нехватки рабочей силы. На-до! — Коростылев оперся о подлокотники кресла и встал. — В конце концов это несправедливо, вы арендуете городскую территорию, так будьте добры хоть чем-нибудь помочь городу.
— К тому же это весьма прибыльно, — иронически подхватил Смердов. — Не представляю, как бы некоторые наши заводы выполнили план без производства рентабельных раскладушек и вилок! — Он почувствовал, как наливается жаром его лицо: ведь дал себе слово не перечить секретарю, а не сдержался.
— Что ж, это печальная практика, — проговорил Коростылев. Его густые рыжеватые брови выпрямились в ровную линию. — Тут кое-что не продумано.
— Конечно, — конечно, — поспешил согласиться Смердов, прикрывая веки.
— Между прочим, даже такое специализированное предприятие, как у Форда, и то наряду с автомашинами выпускает ширпотреб, — вдруг произнес Старостин. Это прозвучало неожиданно, и по тону парторга было не понять, осуждает он оборотистого Форда или поддерживает. — Там используют отходы производства, а нам хотят передать самостоятельное предприятие. — Старостин постучал пальцем по своему мятому блокноту.
Все разом обернулись к парторгу.
— Ну и что, Георгий Леонидович? — весело проговорил Греков. — Пройдет время, и это предприятие примется
— Глупости… Ведь у нас мелкосерийное производство с широкой номенклатурой. Какие отходы? — не успокаивался Старостин.
— Подумаешь, выпустим в месяц сотню соковыжималок. Зато выполним очередное мероприятие. И вместо нехватки рабочей силы окажется избыток: дюжина уборщиц и машинисток. Будет еще загублен старый, имеющий и традиции и опыт завод, единственная беда которого в несовременной организации производства… — Греков помолчал, как бы раздумывая, продолжать или нет. — Или другой вариант. Мы настолько увлечемся соковыжималками, что забросим геофизическую аппаратуру и полностью перейдем на укрепление кухонной автоматики. Тогда геофизическую аппаратуру примется осваивать расторопная колхозная бригада, приспособив под это дело зернохранилище и пригласив к себе вместо агрономов группу конструкторов.
Коростылев, склонив голову набок, смотрел в лицо Грекова. Чуть запавшие щеки главного инженера покрылись бледно-розовыми пятнами.
— Что с вами, Геннадий Захарович? Не слишком ли вы увлеклись? — Смердов не мог понять поведение главного инженера. Ведь уговорились же обо всем.
— Он прав! — громко сказал Старостин.
— А вы б помолчали, уважаемый Георгий Леонидович. — Смердов резко обернулся к Старостину.
— Почему? Я такой же член партии, как и вы. И нахожусь в кабинете секретаря горкома, а не у вас дома. — Старостин тряхнул своими кудрями. — Геннадий Захарович прав!
— Думаю, нет нужды напоминать о пользе слияния мелких производств, — Коростылев произносил слова спокойно, уверенный в том, что повышать тон нет надобности.
— Но не по принципу общего трамвайного маршрута! — возразил Греков.
— Вы несколько сгущаете краски.
— Нисколько, товарищ Коростылев. Почему нас не объединят с центральным конструкторским бюро? Или с проектной организацией? Вот какой камень надо сдвинуть. А то они окопались, сами себе хозяева. Зачем им идти в подчинение?
— И окладов таких не будет, — поддержал Старостин.
Греков одобрительно кивнул и расправил плечи. Ему хотелось избавиться от гнетущей скованности. Он ненавидел себя в таком состоянии. Но что поделать, нервы!
— И до ваших проектировщиков дойдут руки. Дайте срок. Хотя разумней, если именно завод будет подчиняться проектировщикам. Вас это не устраивает? — Коростылев улыбнулся.
— Лично меня это устраивает, — ответил Греков. — Меньше будет забот.
— И ответственности, — в тон ему сказал Коростылев, — например, за невыполнение плана. Как же вы так? Выполняли, выполняли и вдруг — прокол.
В кабинете стало тихо.
Смердов перевел взгляд к окну, лицо его приняло отрешенно-смиренное выражение.
— На все есть свои причины… — Греков налег грудью на малиновый край стола. — Да, да… Свои причины. Вы знаете, Сергей Сергеевич, во сколько раз поток остро необходимой рабочей информации превышает физические возможности начальника цеха нашего завода? В три раза! А мастера цеха? В пять!
Коростылев с любопытством посмотрел на главного инженера. Греков поднялся из-за стола, неловко ударился об его угол. Прижимая ладонью ушибленный бок, сделал несколько шагов по кабинету.