Заводная и другие (сборник)
Шрифт:
– А что делать? – Она кивает на стул. – Не стой. Выпей с нами, расскажи какую-нибудь из своих историй.
Пока он пододвигает к ней стул и тяжело опускается, Люси раскуривает опиум.
Андерсон смотрит на крепко сбитую, полную фигуру Хагга и уже не в первый раз думает: как так вышло, что у священников-грэммитов – у каждого из этой породы – непременно свисает живот?
Тот знаком просит подать виски, и, к всеобщему удивлению, сию же секунду перед ним вырастает официант.
– Льда нет.
– И правильно, никакого льда, – решительно мотает
Первый стакан он выпивает залпом и тут же отправляет официанта за вторым.
– Хорошо вернуться в город. В сельской местности начинаешь скучать по удовольствиям цивилизации. – Хагг поднимает тост за здоровье всей компании и осушает стакан одним глотком.
– Далеко ли был? – спрашивает Люси, не выпуская трубку изо рта. Ее мимика постепенно теряет подвижность.
– На старой границе с Мьянмой, у перевала Трех пагод. – Хагг глядит на своих слушателей так, будто это они – виновники грехов, с которыми ему пришлось иметь дело. – Изучал распространение бежевого жучка.
– Я слышал, там небезопасно. Кто джаопор? – спрашивает Отто.
– Некто Чанаронг. С ним было просто – гораздо проще, чем с Навозным царем и мелкими городскими джаопорами. Не всех крестных отцов волнуют лишь прибыль и власть. – Тут Хагг значительно добавляет: – Тем из нас, кто не алчет угля, опиума или нефрита, бояться в королевстве нечего. Так или иначе, Пхра Критипонг пригласил меня посетить его монастырь – понаблюдать, как изменилось поведение бежевого жучка. – Он огорченно мотает головой: – Невообразимое разорение. Леса стоят без единого листика – сплошь одни лианы-кудзу. Верхнего яруса просто нет, всюду сухой бурелом.
– А на переработку пустить его можно? – оживляется Отто.
Люси бросает на него презрительный взгляд:
– Ты идиот? Там жучок. Кто такое купит?
– То есть монастырь позвал в гости грэммита? – спрашивает Андерсон.
– У Пхра Критипонга нет предрассудков насчет того, что учение Иисуса или теория ниш могут как-то угрожать его вере. У буддистов и грэмммитов много общего. Ной и мученик Пхра Себ прекрасно дополняют друг друга.
– Он бы заговорил совсем по-другому, если бы узнал, что делают грэммиты у себя на родине, – сдержав смешок, замечает Андерсон.
– Я никого не призываю жечь поля. Я ученый, – обиженно говорит Хагг.
– Не хотел тебя оскорбить. – Лэйк протягивает ему нго: – Вот – это может быть интересно. Недавно стали продавать на рынке.
– На каком? – Священник разглядывает фрукт изумленно и очень внимательно.
– На всех подряд, – вставляет Люси.
– Появились, пока ты уезжал. Попробуй – на вкус очень ничего.
– Поразительно.
– Знаешь, что это? – спрашивает Отто.
Андерсон делает вид, будто занят нго, но не пропускает ни единого слова. Сам он не стал бы расспрашивать грэммита напрямую, поэтому хочет, чтобы всё сделали за него.
– Куаль решил – это личи, – сообщает Люси. – Разве нет?
– Нет, точно не личи. В старых книгах что-то похожее называлось
– Рамбутан? – Андерсон старательно изображает непринужденность. – Забавное слово. А тайцы говорят «нго».
Хагг съедает фрукт, вынимает изо рта мокрую от слюны крупную черную косточку и внимательно ее изучает.
– Интересно, он сможет расти и плодоносить?
– Посади в горшок – и узнаешь.
– Если его вывели не компании-калорийщики, то сможет, – резко произносит священник. – Тайцы если взламывают растения, то стерильными их не делают.
– Ну вот уж вряд ли калорийщики занимались тропическими фруктами, – весело замечает Андерсон.
– А как же ананасы?
– Точно, совсем забыл. – Чуть помешкав, он спрашивает: – Откуда ты вообще столько знаешь о фруктах?
– Изучал биосистемы и экологию в Новом алабамском.
– А, тот самый грэммитский университет? Я думал, вас там учили только поля поджигать.
Остальные так и обмирают, разинув рты, но Хагг лишь бросает на Андерсона суровый взгляд.
– Не надо меня поддевать, я не из таких. Наша цель – возродить рай, тут понадобятся знания, накопленные за века. Прежде чем приехать сюда, я целый год только и делал, что изучал экосистемы Юго-Восточной Азии эпохи, которая была перед Свертыванием. – Он тянет руку за еще одним нго. – Вот калорийщики взбеленятся, когда о нем узнают.
Люси тоже берет фрукт.
– А может, забить ими целый корабль да отправить за океан? Поиграем с калорийщиками в их же игру. Могу поспорить, за нго будут выкладывать кругленькие суммы. Как-никак новый вкус. Сможем продавать как роскошь.
– Сначала придется убеждать всех, что в нго нет пузырчатой ржавчины – красная шкурка будет очень настораживать, – мотает головой Отто.
– Не стоит идти таким путем, – согласно кивает Хагг.
– Калорийщики шлют семена и продукты куда вздумается, по всему миру. Если им можно, почему нам нельзя?
– Потому что это противоречит теории ниш, – спокойно отвечает Хагг. – Они уже застолбили за собой место в аду. Вам тоже такое надо?
– Не смеши, пожалуйста, – говорит Андерсон. – Чем тебе не угодил дух предпринимательства? Люси предлагает хорошее дело. Хочешь, на контейнерах будет твое лицо. – Он с ухмылкой изображает знак грэммитского благословения. – Напишем, например, «одобрено Святой церковью». Безопасно, как соя-про. Что скажешь?
– Богомерзкая идея, не желаю мараться. Где пища выросла – там ей и место. Нельзя гонять продукты по всему миру ради прибыли. Мы это уже проходили. Чем все кончилось? Катастрофой.
– Снова эта теория ниш. – Андерсон снимает шкурку с очередного нго. – Должна же быть в грэммитской вере ниша и для денег. Кардиналы-то у вас не худенькие.
– Теория истинна, даже если паства сбилась с пути. – Хагг резко встает. – Благодарю за компанию. – Он бросает на Андерсона неодобрительный взгляд, но, прежде чем уйти, прихватывает еще один фрукт.