Заводное сердце. Девочка из ниоткуда
Шрифт:
– Нет-нет! – запротестовала Варя. – Я не это хотела сказать. – Она поставила на пол баллон и сдула со лба светлую прядь. – Если это не слишком большая тайна, расскажи мне, пожалуйста, зачем ты ходил ночью в мастерскую? Я умею хранить секреты.
Захар посмотрел на девушку, сощурившись. Закусил губу, вздохнул и махнул рукой:
– Ладно. Отчего-то я вам верю. Только об этом на словах не расскажешь, показывать нужно.
Он в три шага пересек комнатку и отодвинул стул. Одна из досок в деревянной перегородке держалась на честном слове, Захар качнул ее в сторону, и Варя увидела
Комната за стеной оказалась завалена всяким хламом до самого потолка. Сломанные стулья и кресла, коробки, сундуки, пыльные мешки, груды ветхого тряпья. Посреди этого хаоса возвышался колоссальных размеров платяной шкаф. Темное дерево местами истерлось и пожелтело, резная дверца болталась на единственной петле.
Девушка с недоумением посмотрела на Захара.
– И чего только не найдешь за шкафом! – Он лукаво подмигнул Варе, открыл дверцу и… Шагнул внутрь.
Глава 8
Штуковины
Повернувшись, мальчишка протянул руку своей растерянной спутнице:
– Не бойтесь, барышня. Я вам дурного не сделаю.
Стараясь унять волнение, Варя схватилась за шершавую ладонь и нырнула в темное, душное нутро шкафа. Прошло несколько долгих мгновений, что-то скрипнуло, и в лицо повеяло прохладой.
– Осторожно, не упадите! – Захар потянул гостью за собой. Варя нащупала ногой край и шагнула вниз, в пустоту.
Рядом вспыхнул огонек масляной лампы, и девушка обнаружила, что стоит в небольшой комнате с низким скошенным потолком и единственным чердачным окошком. У дальней стены громоздились стопками книги, сбоку стояли два стула и несколько больших коробок, из которых торчали пучки труб, чертежи и гаечные ключи. А посреди комнаты, укрытые ветхой простыней, высились неведомые сооружения.
– Вот, – смущенно произнес Захар. – Это и есть мой секрет.
Варя, раскрыв рот, оглядывалась по сторонам.
– Тут раньше держали всякий ненужный хлам, – добавил мальчишка. – А я потихоньку все расчистил – что-то перетащил в подвал и дворницкую, кое-что починил. И теперь собираю здесь свои штуковины.
– Штуковины?
Захар спохватился, что все еще держит девушку за руку. Он покраснел и отдернул ладонь. Варя вспомнила, что ей тоже следовало бы смутиться, – пошла в комнату к малознакомому юноше, да еще и посреди ночи…
– Ага… В общем… – Мальчишка совершенно забыл, о чем собирался сказать. – Так чего же вы стоите? Присядьте сперва, а я вам все покажу.
Дождавшись, пока гостья усядется, он приподнял край простыни и выкатил из-под нее первую штуковину. К небольшому паровому котлу на изогнутой металлической лапе крепилась обыкновенная дворницкая метла. В топке под котлом уютно устроились черные угольки.
– «Подметайка»! – гордо объявил Захар, перехватив Варин изумленный взгляд. – Незаменимый помощник каждой хозяйки.
Он опустился на колени, набросал в топку щепок и, чиркнув каминной спичкой, дождался, пока разгорится огонь. «Подметайка», кажется, одолжила все свои детали у разных механизмов, и Варя засомневалась, что она заработает.
– Вода
Мальчишка вскочил на ноги, и из-под простыни показался новый прибор.
– Аппарат для мытья посуды «Сверкай-тарелка»!
Грязная тарелка устанавливалась в специальную ячейку, которая нажатием рычага опускалась в корыто с водой. Там по ней несколько раз елозила щетка, закрепленная на металлической клешне с двумя шарнирами. После этого чистую тарелку можно было вынимать. Закончив демонстрацию, Захар немного смутился:
– Хорошо бы ее доработать. Чтобы сама все делала и не приходилось торчать рядом и на рычаг жать.
Следующей штуковиной оказалась машина для выпекания хлеба «Хрусти-булка». Винт, спрятанный внутри большой кастрюли, приводился в движение паром и, по словам Захара, замешивал тесто. Потом нужно было подождать, пока оно подойдет, разжечь дополнительную топку под кастрюлей и накрыть всю конструкцию большой крышкой – чтобы тепло распределялось равномерно.
– Хлеб все равно пригорает со дна, – сокрушался Захар, – а в сердцевинке бывает сыроват. Зато каша в ней отменная получается.
Тут о себе напомнила «Подметайка». Она зашипела, из короткого патрубка повалил черный дым. Машина дернулась и, к огромному Вариному удивлению, покатилась по комнате, бойко орудуя метлой. Пыль и мелкий мусор разлетались во все стороны, и за «подметайкой» тянулась полоска относительно чистого пола.
– Если открыть дверцу топки, сор будет попадать туда, – сообщил Захар. – Но глаз с нее спускать нельзя – выпадет уголек или искра стрельнет – и все, пожар.
«Подметайка» доехала до стены, потолкалась там и поехала обратно, поднимая вокруг себя клубы пыли. Варя лишилась дара речи.
– Не понравилось? – Улыбка сползла с веснушчатого Захарова лица.
– Ну что ты! Это… Видишь, я даже слов не нахожу. Неужели ты это все сам сделал?
– А кто ж еще? – покраснел мальчишка.
– Тогда ты очень способный изобретатель, – Варя посерьезнела. – А что ты хотел сделать сегодня? До того, как я тебе помешала…
– Ах, это, – Захар, поначалу порозовевший от удовольствия, вмиг помрачнел и отвел глаза. – Все хочу для моей мамы сделать такой аппарат, который бы сам белье стирал и сам выжимал. Она у меня прачка. Целый день спину не разгибает. На руки посмотреть страшно… Да и других забот полно. Это все, – Захар обвел рукой комнатку, – я для нее делаю. Только до ума ничего довести не могу.
– Неправда! – Варя вскочила со стула. – У тебя талант, тебе обязательно нужно учиться. На факультет изобретательских искусств…
– На факультет? – изумился Захар. – Да что вы такое говорите, барышня? Кто же меня туда возьмет, если я и школы не закончил? И где достать такие деньги?
– Но… – пролепетала Варя. – Нам ведь говорили… Доступное образование для всех и каждого, любой имеет возможности…
– Ах, это… – Мальчишка горько усмехнулся. – Так оно и есть доступное. Три класса общественной гимназии. Читать учат, писать, ну и арифметике немного. А дальше – только работать идти. Чтобы доучиться, денег нужно столько, сколько мы с матерью за всю жизнь не скопим.