Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации
Шрифт:
Подробности этих бурных лет почти не имеют прямого отношения к истории отношений между испанцами и коренным населением. Инка Манко правил в Вилькабамбе и следил за развитием гражданской войны между испанцами. Инка-марионетка Паулью продолжал править в Куско. Теперь он уже был христианином, богатым энкомендеро, снискавшим себе королевские милости и уважение колонистов. Именно на рядовых индейцев ложилась основная тяжесть беспорядков. Их заставляли служить в армии христиан и подчиняться колонистам, поведение которых не находилось ни под правительственным, ни под юридическим контролем.
Когда Гонсало был в зените своей власти, многие поселенцы хотели выступить с односторонней декларацией независимости, в которой Гонсало Писарро провозглашался бы королем Перу. Поступило даже предложение женить его на одной из принцесс Великих Инков, чтобы объединить королевскую ветвь Перу с первой династией конкистадоров.
Учитывая то, что Гонсало был не женат, большое внимание стало уделяться незаконнорожденным детям от разных братьев Писарро. У маркиза Франсиско Писарро было четверо детей: Франсиска и Гонсало от принцессы Инес Уайльяс и Франсиско и Хуан от принцессы Аньяс, которая при крещении получила имя Анхелина Аньяс Юпанки.
Обе женщины впоследствии вышли замуж за видных испанцев. Писарро выдал Инес замуж за одного из своих слуг, Франсиско де Ампуэро, и выделил им поместье в Лиме. Ампуэро был честолюбивым и умным человеком. Вскоре он стал членом городского совета Лимы, города, где он со своей женой прожил еще много лет. Вака де Кастро назначил Инес пенсию в размере 6 тысяч песо в год, и в 1575 году эта пара «все еще состояла в браке и была всеми уважаема». Анхелина вышла замуж за Хуана де Бетансоса в 1542 году, вскоре после смерти Писарро, и ее муж выучил язык кечуа и стал знатоком индейских обычаев. Он написал хронику, полную материала, почерпнутого со слов своей жены и ее родственников королевской крови. Эта пара жила в Куско в районе Карменка.
Когда сторонники Альмагро убили Франсиско Писарро, четверо его малолетних сирот оказались в не меньшей опасности. Их энергичная тетка Инес Муньос, вдова единокровного брата Писарро Франсиско Мартина де Алькантара, вышла на корабле в море вместе с малолетними Франсиской и Гонсало, которые, по просьбе их отца, были признаны законнорожденными специальным королевским указом. Сторонники Альмагро втайне договорились с лоцманом корабля, чтобы он оставил их на пустынном острове, но вместо этого он высадил их на севере Перу. Инес Муньос встретила Баку де Кастро, когда он направлялся на юг, и на время войны в Чупасе он разместил ее и детей в Трухильо. После победы Ваки де Кастро они вернулись в Лиму. Инес Муньос назначила Антонио де Риберу опекуном детей и сама вышла за него замуж. Хуан умер в младенчестве в 1543 году, но его братьев, Гонсало и Франсиско, поместили под надзор старого гувернера по имени Кано. Их дядя Эрнандо писал их дяде Гонсало: «Моя жалость к этим детям покойного маркиза так велика, что я едва могу об этом говорить: тому ребенку, который умер, сейчас лучше всех».
Когда Гонсало Писарро наступал на Лиму, вице-король хотел отослать сирот в Испанию. Но лицензиат Агустин де Сарате вмешался, чтобы предотвратить это, потому что девятилетняя Франсиска «была взрослой девушкой, богатой и красивой, и ей было бы неприлично находиться среди моряков и солдат». В разгар мятежа Гонсало Писарро его лейтенант Франсиско де Карбахал написал ему, что его племянница стала взрослой красивой девушкой и пора выдать ее замуж. Это показалось интересным экстравагантному Гонсало, который в свои тридцать с небольшим лет оставался холостяком, и ему пришло в голову самому жениться на своей одиннадцатилетней племяннице. Такой брак связал бы его с потомком великого маркиза и королевским домом инков. Это была бы выгодная партия, если бы он когда-нибудь решил возложить на себя корону независимого Перу.
Второй из детей маркиза, девятилетний метис Гонсало, умер в 1546 году. Но сын маркиза Франсиско счастливо рос в Куско. Он ходил в школу вместе с другим полукровкой, будущим историком Гарсиласо де ла Вега, который вспоминал: Франсиско «был моим большим другом и соперником, так как, когда нам было по восемь или девять лет, его дядя Гонсало Писарро обычно заставлял нас бегать и прыгать вместе».
У нового правителя Перу Гонсало Писарро также были малолетние дети: сын и очевидный потенциальный наследник, известный как Франсискито, и дочь по имени Инес. В начале 1547 года эта Инес и ее двоюродная сестра Франсиска отправились в Куско, где и прошли конфирмацию. Томас Васкес описывал их как «очаровательных юных леди», а Хуан де Фриас писал, что его жена «так любит их, что хотела бы быть с ними и воспитывать их. Здесь есть кому научить их читать и играть на спинете». Юный Франсискито, сын Гонсало Писарро, и «крещеная индианка» получили свои законные права благодаря королевскому указу в августе 1544 года. Франсискито попал в руки вице-короля, но был вновь обретен своим отцом в сражении у Аньякито и остался с
Оппозиция восстанию Гонсало Писарро возникла при обстоятельствах, очень схожих с теми, которые сокрушили Диего де Альмагро-младшего. И снова скромный королевский эмиссар, лицензиат Педро де ла Гаска, появился в Новом Свете и постепенно собрал вокруг себя армию роялистов в качестве оппозиции мятежникам. Гаска начал с того, что склонил на свою сторону командующего флотом восставших, который патрулировал Тихий океан вдали от Панамы. Гаска прибыл с очень широкими полномочиями от короля. Но его самым действенным оружием были королевские указы, которые полностью отменяли самые либеральные положения «Новых законов». В июне 1545 года герцог Альба посоветовал королю Карлу временно прекратить действие «Новых законов» ввиду гражданских войн и удовлетворить испанцев «целиком, пообещав отдать им их поместья в вечное владение» — все, что угодно, лишь бы не рисковать прекращением поступления потока сокровищ из Вест-Индии. Перед лицом такой опасности король Карл забыл о своих добрых намерениях. В октябре 1545 года он формально объявил недействительным положение, запрещающее в дальнейшем дарить земельные владения вместе с проживающими на них индейцами, а в феврале 1546 года он отменил закон, согласно которому индейцы отбирались у тех, кто плохо с ними обращался или участвовал в гражданской войне. Педро де Гаска написал письмо каждому потенциальному верноподданному короля в Перу с напоминанием о его долге по отношению к королю и с объяснением отмены некоторых законов. В середине 1547 года он высадился на Тихоокеанском побережье с отрядом верных ему испанцев из Истмуса и Мехико.
А в это время Гонсало Писарро наслаждался вкусом власти. Он писал своим помощникам: «Желания Испании вполне понятны, несмотря на ее лицемерие. Она хочет пользоваться тем, за что мы проливали свой пот, и с чистыми руками извлекать выгоду из того, за что мы заплатили своей кровью.
Теперь, когда они раскрыли свои намерения, я обещаю показать им, что мы мужчины, которые умеют защищать то, что им принадлежит». Но королю он писал с чувством оскорбленной невинности: «Никогда я ни словом, ни делом не погрешил против службы вашему королевскому величеству, а также я не пренебрегал своим долгом искреннего и верного вашего вассала». А посланцу Гаски он крикнул: «Послушайте! Губернатором буду я, потому что никому другому не стали бы доверять, даже моему брату Эрнандо Писарро. Мне наплевать и на моего брата Эрнандо, и на моих племянников и племянниц… Я должен умереть губернатором! И нечего тут больше говорить».
Тихий священнослужитель Гаска решительно вступил в Перу. Поселенцы сплотились под королевскими знаменами. Многие из них были возмущены жестокостью режима Гонсало Писарро, который за короткий срок казнил 340 испанцев. В декабре Гаска формально обвинил Гонсало в предательстве. «Вы не только намеревались выступить против законов; вы хотели узурпировать власть… Несмотря на то что вице-король временно отменил исполнение этих законов, вы преследовали его и добились его смерти, проявляя таким образом свое безразличие по отношению к законам и ваше нетерпение избавиться от вице-короля, который мог представлять собой препятствие на вашем пути к власти». Возможно, самостоятельное исполнение власти является такой же мощной силой, побуждающей в наши дни такие колонии, как Алжир или Родезия, к отделению, особенно если оно связано с желанием освободиться от всяких ограничений в отношениях с коренным населением.
В октябре 1547 года армия Гонсало одержала еще одну быструю победу над армией роялистов в Уарине, на юго-восточном берегу озера Титикака. Но Гаска продолжал двигаться в южном направлении по высокогорной дороге инков, ведущей в Куско. В мае 1548 года индейцы-союзники помогли ему переправиться через реку Апуримак в ее верхнем течении и предупредили его людей о засаде, подготовленной сторонниками Писарро. 9 апреля 1548 года две армии встретились на равнине Хакихауана или Саксауана в нескольких милях к западу от Куско. 45 приверженцев Писарро погибли в бою, но огромное большинство его армии перебежало на сторону роялистов, и Гаска потерял в бою только одного человека. Гонсало Писарро был взят в плен и на следующий день казнен. Это произошло на том же самом поле боя, на котором одним веком раньше инки нанесли поражение племени чанка в начале своей экспансии. И это был уже пятый раз за последние шестнадцать лет, когда армии вели бой на окраине Куско: Уаскар против Чалкучимы в 1532 году; Франсиско Писарро против Кискиса в 1533-м; Манко против Эрнандо Писарро в 1536-м; Эрнандо Писарро против Альмагро в 1538-м и теперь, в 1548-м, Гаска против Гонсало Писарро.