Завоеватель
Шрифт:
Атлант что-то шептал, его хриплый голос проникал в меня сквозь поры и отравлял кровь. Когда он закончит, я буду вся им пропитана. Его запах останется на моей коже, его вкус — у меня во рту, его сперма наполнит меня. Он везде поставит свои метки. Но особенно я боялась, что его образ запечатлеется в сердце. Говорят, девушки всегда помнят своего первого мужчину и сравнивают с ним других. А я совсем не уверена, что хочу помнить Феба Толанта.
Последние толчки мужчины особенно жадные. Он как будто хочет пронзить меня насквозь. Отчасти так и выходит. Меня действительно пронзает судорожная
Все дело в мужчине. Он слишком мне подходит, слишком мой, поэтому все так легко и естественно. Но я не хочу в это верить. А если совсем уж честно, то банально боюсь.
Эйфории не было, как я и думала. Моя чертова броня надежно оберегает от всего. От телепатии, от эйфории, от жизни, в конце концов. Но я решила не признаваться атланту. Вдруг показалось, что это еще можно использовать. Секс не так уж изменил ситуацию. Мы по-прежнему по разные стороны баррикад.
Позже мы лежали рядом на кровати и тупо смотрели в потолок. Тело горело так, будто меня облили спиртом и подожгли. Мысли тоже выгорели, уцелела только одна: моим первым мужчиной стал атлант. Тот, кто символизирует все то в этом мире, что для меня чуждо. А самое ужасное — я не особо сопротивлялась.
Я выгнала его. Слишком неловко было находиться с ним рядом. Мне было нужно немного времени и капелька личного пространства, чтобы разобраться во всем. В первую очередь в себе.
Едва мужчина прикрыл за собой дверь, я вскочила с кровати и скинула с себя покрывало со следами крови. Я бы сожгла его, заодно подпалив всю квартиру, но у меня не было спичек. И это к лучшему. Злясь, я плохо себя контролирую.
Первым делом я подперла дверь в спальню стулом. Не надо мне незапланированных ночных визитов. Атлант правда выглядел виноватым, когда понял, что натворил, но в его раскаяние я верила с трудом. Это как подснежники зимой — бывают лишь в сказках.
Затем отправилась в ванную. Засунув покрывало в корзину с грязным бельем, я тщательно вымылась. Вода очистила не только тело, но и разум, а главное не дала мне впасть в истерику. Если подумать, ничего ужасного не случилось. Лишение девственности не смерть. Да, мечталось о более нежном и чутком сексе, но я совру, если скажу, что жесткость и страсть мне совсем не понравились. Ненасытность и одержимость тоже, как оказалось, мне по вкусу.
Из ванной я вышла завернутой в полотенце. Вот и первая проблема — что надеть? Мои джинсы и блузка валялись на полу. Но в первых неудобно спать, а я бы с удовольствием отдохнула. А от блузки мало что осталось. Я попробовала найти что-то в комоде. Увы, ящики были пусты. Видимо, это гостевая спальня. А, может, и вся квартира гостевая.
Взгляд наткнулся на рубашку, лежащую на полу. Атлант одевался поспешно и забыл про нее. Я густо покраснела, вспоминая, как сама ее с него стянула. Похоже, это мой единственный вариант.
Я поменяла полотенце на рубашку. Та была мне длиной до середины бедра, рукава пришлось закатать, чтобы я не походила на Пьеро. В целом удобно, вот только ткань пахла Им. Запах атланта, кружащий голову, пропитал рубашку насквозь. Если закрыть глаза,
Какая же я все-таки дура. Нашла о ком мечтать. Вон он, за дверью. Отодвигай стул и иди. Он будет только рад. Но все это не то и не так. Я хотела по-другому, а как не знала. Потому что не было у меня никогда этого другого. Семьи и той не было. Я не умела быть с кем-то, только одна.
Я расстелила постель и легла. Не спалось. В квартиру мы с атлантом пришли утром. Значит, сейчас середина дня, а я не привыкла спать в это время. Плюс пока что-то делала, было легче. Стоило остановиться, и в голову полезли мысли. Если не переключусь, сожру себя изнутри.
Низ живота дергал и ныл. И пить хотелось зверски. Я боялась выйти за пределы относительно безопасной спальни, но не умирать же теперь от жажды. Атлант добился, чего хотел — посадил меня в клетку. В самую прочную, какая бывает — в мысленную. Ее прутья не осязаемы, поэтому их не сломать.
Продолжить бояться и прятаться означало признать его победу. Этого я не могла допустить. Буду вести себя, как ни в чем не бывало. И пусть только попробует приблизиться ко мне.
Решившись, я отодвинула стул и выглянула в коридор. Пусто. А чего я собственно ожидала? Что они сидит под дверью? Ему это ни к чему. Он прекрасно знает, что из квартиры не выбраться. Так что сейчас наверняка безмятежно спит. Сволочь!
Ступая осторожно, чтобы мужчина меня не услышал, я прошла по коридору и спустилась на первый этаж. Здесь вздохнула свободнее. Если честно, хотела не только пить, я бы и поесть не отказалась. Оказывается, секс — изматывающая штука.
На кухне первым делом наполовину осушила графин с водой, затем полезла в холодильник. Звук шагов застал меня в момент, когда я доставала колбасу.
Резко захлопнув дверь холодильника, я повернулась на шум, да так и застыла с колбасой в руке. Передо мной стояла богиня. У любой девушки даже у победительницы конкурса мисс Вселенная рядом с ней мгновенно разовьется комплекс неполноценности.
Фигура гостьи была на зависть кукле Барби, длинные оттенком напоминающие серебро волосы, шоколадные глаза с поволокой — это только то, что я подметила с первого взгляда. Все остальное тоже было идеально, начиная с полноты губ и заканчивая формой ногтей. Ни одна землянка даже после десятка пластических операций не будет выглядеть так сногсшибательно. Передо мной стояла теламонка.
На женщине был дорогой брючный костюм. Крой подчеркивал длину ног и тонкую талию. На вид ей было около двадцати пяти. Самый смак. Я рядом с ней чувствовала себя горбуном Квазимодо, хотя вообще-то на внешность не жалуюсь.
Совершенство окинуло меня брезгливым взглядом. Представляю, как я выгляжу в ее глазах — взлохмаченная, в чужой рубашке, которая мне велика, босая, да еще колбаса эта в руках. Мне вдруг стало нехорошо. Аж до тошноты. Ее отношение ко мне… на тараканов и то любезнее смотрят.
— Новенькая? — голос теламонки звучал под стать внешности. Такой же идеальный — звонкий, хрустальный. Ну просто эльфийка из сказок. Только заостренных ушей не хватает и венка в волосах.
— В смысле? — переспросила я.