Завоеватель
Шрифт:
Я хотел создать систему, при которых медяки будут самой мелкой монетой, а, например пятьдесят медяков будут составлять рубль. Он же будет принят за эталон.
Монета достоинством в один рубль, была десятиграммовая, полушка, то есть монета в полрубля — уже пятиграммовая. Еще вводилась монета номиналом в два рубля с соответствующим весом в двадцать грамм. Соотношение золота к серебру устанавливалось, как один к пятидесяти. И в этом курсе были серьезные опасности. Дело в том, что в Византии курс металлов всего один к двадцати, конечно, в пользу золота. Просто, золототам есть, серебра же немного. На Руси
И, что и будет мешать отправиться какомукупцу к ромеям и отвезти русское серебро, привезти оттуда золото и обрушить тем самым курс в России? Впрочем, пусть еще съездит этот условный делец, а я рассчитываю ромеев несколько на золотишко подвинуть, чтобы иметь запас и нивелировать возможные негативные сценарии при внедрении новой денежной системы.
Достаточно всего лишь торговать с Византией и с другими за золото. С другой же стороны, в Европе курс на золото почти такой, как я хочу утвердить на Руси, но это же не мешает им общаться с Византией, которая, кстати, запретила вывозить свои монеты, правда, забыла о том, что можно вывозить металл.
Монетка получилась красивая. Эти рельсовые чеканные станки способны создать качественную монетку. На аверсе будет портрет Изяслава, скажем так, даже несколько узнаваемый, на реверсе будет всадник Георгий Победоносец, поражающий змия и надпись «спаси и сохрани Боже Русь». Ну, а у меня есть дизайнер-иконописец, который это создал во время между написаниями образов. Между прочим, пятнадцать икон везу в Константинополь. Две в подарок василевсу и патриарху, остальное — на продажу.
И все это нужно собрать в обозы, произвести опись товаров. После согласовать с бродниками возможности и число кораблей, большинство из которых базируются именно у них. Кроме того, с нами же идут караваны из Смоленска и Киева. При этом военный контингент, который отправляется в Константинополь будет ровняться почти пяти тысячам человек. Три тысячи будут конными и пойдут через Венгрию, остальные на кораблях.
— Ну, братья, более тянуть нельзя, — открывал я Совет. — Пора и честь знать, дел у нас много. Все успели женам детишек заделать? Без этого нельзя.
Присутствующие рассмеялись. Заделали, никуда не делись. Мне докладывали, что наши попы не успевали венчать молодежь. Немало прибыло уже венчаных бойцов из Булгарии. Так что и куста было не найти в округе, чтобы он не трясся от этих бессмысленных телодвижений, что люди в будущем сексом назовут. И пусть так. Прокормим и детишек, и взрослых баб, что на сносях расхаживать будут.
— Теперь о серьезном. Все мы смертные, потому хочу установить правило, кому быть после меня, если что, — я сделал паузу, будучи уверенным, что последуют возражения, но их не было. — Никифор следующий, за ним Алексей, дядька мой. Но это, братья, лишь тех, кого я прошу принять. Решать же кому быть воеводой должен Круг Братства. У тысяцкого два голоса, у витязя один. Кого выберете, тому и быть.
— Ты что смерти ищешь, такое говорить? — возмутился Боброк.
— Все мы живем волею Божией, — ответил я. — Но, что хочу просить вас, братья, — не сворачивать с пути взятого, если меня рядом не станет.
И я начал
Я не знаю, как там обстоят дела с рыцарскими орденами, но почему-то уверен, что они, каждый в отдельности, намного слабее Братства. Вместе, может быть, и конкурентами были бы, но в рознь -нет. Сейчас вместе с пополнениями в нашей организации почти десять тысяч ратников, из которых три тысячи сто двадцать ангелов в полном облачении с двумя конями.
— Предлагаю каждому крылатому ратнику брать себе во служение и обучение отрока. Пустьконей досматривает, ратное дело перенимает. Оруженосцем будет. Сложно нынче стало крылатым за собой самим приглядывать, — высказал я одно из предложений.
Вопросов не возникло. С нынешними конями, что уже присылают эрзя, у нас более, чем хватает лошадей, чтобы увеличивать хоть вдвое количество конных ратников. Кроме того, у нас много кольчуг и иных доспехов, в том числе пластинчатых, взятых у булгар и не только у них. Вот, в это можно облачить «детей» ратника. Они могут идти во второй волне конного удара и заниматься окончательной зачисткой разбитого и дезорганизованного врага.
— Давайте решать теперь, кто и куда отправляется и с какими силами. Все знают направления? — сказал я, и собравшиеся стали переглядываться.
— Отправь меня, воевода, на войну! — первой не выдержала молодость и высказался один из самых младших витязей Братства.
Шестнадцатилетний Ростислав Иванович, сын Ивана Ростиславовича Берладника, первого воеводы Братства, был бы и самым младшим, если бы не присутствовал тринадцатилетний ЯкимСтепанович Кучка, также готовящийся стать витязем, но номинально таковым уже считавшийся. Просто, по малолетству его в новом чинеофициально я не объявлял.
— Ты и Яким отправитесь со мной в Византию, — сказал я, по сути, опровергая предыдущее свое высказывание про то, что у каждого есть выбор отказаться.
— Отправь меня, воевода, будь куда. Ненавистно мне быть уже в одном граде. Я шел службу Господу вершить. Спаси Христос, что дал повоевать сарацинов булгарских, но долг мой больший, — сказал витязь-брат Угрюм.
— И я хочу биться за веру. Ты прости, воевода, пусть ты все нужное делаешь, вон и поля засеяны и колосятся, но я воин, Христов воин. Мне иноверцев бить нужно, обороняя веру православную, — высказался Никифор.
Во время осады и взятия Биляра эти двое сильно спелись на фоне религиозного фанатизма. Если Никифор был таким, мягким фанатиком, который готов убивать иноверцев, но может к ним проявить гуманизм, то вот Угрюм прямо стал волкодавом, если считать иноверцев волками и брать то, что витязь их готов зубами грызть.
Они мне такие вот и нужны.
— Крестовый поход нужно делать! — громогласно заявил я.
— Я уже не удивляюсь! — рассмеялся Алексей.
— Удивить больше? — усмехался я. — Два крестовых похода.