Завоеватели
Шрифт:
бы ни один человек. Ни одна хижина, ни один шалаш
не оживляли раньше ее унылого однообразия. Но в
1543 году соратники 1Пизарро открыли на Потоси сереб-
ро, и на неприютной громаде закипела жизнь. Несмотря
на безводье и зной, таящееся в ее недрах богатство при-
влекло тысячи людей всех рас и народностей, и вековая
тишина сменилась шумом и суетой неустанного, ни день,
ни ночь не прекращающегося труда.
В 1545 году склоны
сотнями черных дыр и напоминали гнезда горных пчел.
Эти дыры -Входы в рудники. Вокруг, на подошве горы,
рассеялись большие и маленькие поселки. Здесь живут
индейцы, «свободные вассалы его величества», пробиваю-
щие киркой горные недра и выносящие оттуда на соб-
ственны х спинах драгоценный груз. Скоро и на всех при-
легающих холмах тоже появились люди, и словом «По-
тоси» стали называть целый округ, имя которого звучит
райской музыкой в ушах испанца и нагоняет ужас на
туземца.
Ночью гора - сказка. На ее верхушке и на гребнях
соседних холмов загораются тысячи огней, сверкающих,
словно праздничная иллюлуинация. Это плавильные печи,
отопляемые древесным углем. Ручные раздувальные мехи
заменены здесь ветром, с большой силой дующим на вы-
сотах, - способ, которым с незапамятных времен пользо-
вались индейцы и который теперь пущен в ход испан-
цами. Когда сюда пригоняют обитателей жарких обла-
стей - вопреки закону, но с согласия властей - и ледя-
ной вихрь начинает гулять по их полуобнаженным спи-
нам, они заболевают, валятся, умирают тысячами и сей-
час же заменяются новыми, которым через неделю-дру-
гую предстоит рга же участь. Изо дня iв день по ведущим
на Потоси дорогам тянутся под конвоем солдат отряды
индейцев. Их спины иссечены, в глазах застыл ужас и
ожидание неминуемой смерти. Они обречены. Обречены
их дети. Обречены их внуки. Эта проклятая гора для них
могила. Кроме истязаний, побоев, голода и болезней, они
не встретят здесь ничего. Но зато руки их будут рабо-
тать не отдыхая, спины будут носить руду ве разги-
баясь, и горы серебра ,будут расти с непостижимой, ска-
зочной быстротой.
Да и как же им не расти, когда во многих пластах за
ключается семьдесят пять процентов серебра и только
двадцать пять - каменной породы? Как же им не расти,.
когда из всех этих рудных богатств завоеватели вы-
бирают только наиболее лакомые 'куски, предоставляя.
остальное далеким потомкам?
Через. несколько лет Потоси вошло в поговорку. О
гатом имении говорили: «Это настоящее Потоси», а когда.
видели на улице веселого забулдыгу, шутили: «Он так
радуется, точно получил в наследство Потоси».
На склонах Потоси живут не одни только индейские
рабочие и .испанские предприниматели- здесь имеются
также служители церкви и чиновники короны: Но и те и
другие смотрят на сказочную гору, как на место ссылки,
и, скрашивая скучную жизнь , бутылкой и карточной
игрой, стараются не замечать того, что их окружает. Об
участи туземцев от них ничего не узнают ни сдвремен-
ники, ни потомки. Лишь изредка случай забрасывает в
их среду людей, чувствующих и понимающих человече-
скиё страдания. К числу таких людей принадлежит и
сеньор Эстабано Иглесиас, окружной судья. Власти ;смот-
рят на него, как на беспокойного человека, который веч-
но сует нос не в свое дело и докучает епископам и
губернаторам жалобами и докладными записками. Пят-
надцать лет прожил он в Перу, а все еще не научился
держать язык за зубами и не выносить сора из избы.
Когда он слишком надоел в столице, его послали сюда
на исправление. Но он не исправился и здесь. Он по-
прежнему строчит обличительные записки, хотя и знает,
что никуда дальше архива они не попадут.
В июньский вечер 1556 года он занят этой же рабо-
той. Он сидит за деревянным столом и долго смотрит в
окно на сверкающие огнями склоны горы. Он ясно пред-
ставляет себе стоны и вздохи темноконгих людей, и не-
стерпимое пламя печей, к ледяное дыхание полночного
ветра. «Ад, настоящий ад!» произносит он и берется за
перо. На этот раз он пишет докладную записку знамени-
тому испанскому епископу Лас-Какао - одному из очень
немногих испанских епископов, участливо относящихся к
туземному населению.
«Ваше преосвященство! (Подлинно из недр ;адовы х пи-
шу я вам, сеньор епископ. Я пробыл здесь пятнадцать
лет, и каждый год жег меня, как горящая смола жжет
грешников. На моих глазах истреблялись целые округа.
Н а моих глазах пьяные солдаты потехи ради расстрели-
вали из аркебуз младенцев, убивали их отцов, оскорбля-
ли их матерей. При инках страна эта была страной
изобилия. Теперь ббльшая часть ее превратилась в пу-
стыню. Двадцать лет ; назад в горах бродили огромны е
стада лам и драгоценных вигоней. Чиновники инки стро-