Завоеватели
Шрифт:
Споры ученых монахов нагоняли на солдат тревогу.
Уж если черные рясы не знают,. как быть с индейскими
демонами, что может придумать неграмотный вояка?
Трудно, должно быть, добывать золото в этой стране,
где всё, даже черти, шиворот-навыворот!
Когда Франсиско надоедало слушать разговоры сол-
дат, он шел в каюту Охеды и почти всегда заставал сво-
его покровителя за беседой с аббатом Бернардо Бойлем.
Аббат был родом из старой дворянской
знал все, что делается при королевском дворе, и давал
Охеде советы. Стоявший в стороне Франсиско жадно ло-
вил его слова и понемногу уяснял себе и то, что будут
делать Колумбовы сотрудники, и положение самого ве-
ликого адмирала.
– Королю нужны деньги, - толковал аббат, - а меж-
ду тем королева Изабелла дала Колумбу власть над все-
ми островами и прилегающими материками и предоста-
вила ему право на большую часть добываемого там
золота. Надо сбить с него спесь. Надо постараться, чтобы
его экспедиции ни к чему не привели. Тогда на его ме-
сто .король и королева пришлют других людей, простых
губернаторов на жалованье, и почти все добытое в Индии
золото поступит в королевскую казну. Вы будете поко-
рять индейцев, мы будем обращать их в христианскую
веру, а Колумбу отведут какое-нибудь поместье, дадут
сотни две индейцев - пусть себе возится с ними.
Охеда поддакивал. А когда настоятель уходил, он
подзывал к себе Франсиско, с которым очень подружил-
ся, и обсуждал планы на будущее.
– Слышал, Франсиско, что говорил падре Бернардо?
– Слышал, сеньор Охеда.
– Видишь, как обстоят дела? С одной стороны Ко-
лумб, с другой - король, с третьей - монахи. Я запутал-
ся среди них, как муха в паутине. Одному угодишь -
другой сживет со свету. Никому не угодишь - все сжи-
вут со свету. Трудно мне будет, Франсиско, очень трудно.
– А по-моему, нетрудно, сеньор Охеда. Надо вам
как-нибудь от них сторонкой итти. Дикарей, говорят, там
много, на нашу долю хватит. Пока Колумб ссорится с
нашими падре, мы заберемся в какую-нибудь неизве-
стную землю, о которой никто еще не знает, и вы стане-
те губернатором, а я - вашим помощником. Заберем у
дикарей все их золото и жемчуг, нагрузим на корабли и
уплывем прямо в Испанию. Отдадим в казну одну пятую
часть, как полагается по закону, четыре пятых достанет-
ся вам, а вы мне кое-что сами уделите. Тогда вы и само-
му Колумбу не уступите. Если даже вас в той земле и не
назначат наместником, по-моему, беда небольшая. Ведь
все золото мы подметем так чисто, что никто после
ничего не найдет.
Охеда смеялся и трепал Франсиско по плечу.
– Ты хоть и молод, д, пожалуй, многих стариков пе-
рещеголяешь, - говорил он.
– Только держи ухо востро
и о наших разговорах никому ни слова!
Так, в мечтах и занимательных беседах, проходили
дни. Каждый думал о своем: солдаты - о золоте, Охе-
да - о губернаторстве, Франсиско - о выгодной службе,
аббат Бернардо Бойль - о золоте и власти. О власти аб-
бат думал даже больше, чем о золоте. Старому, сухому
старику некуда было его тратить. Молодость его давно
прошла, удовольствия потеряли цену. Но оставались две
вещи, которые для дона Бернардо были всего дороже на
свете: звание кардинала и слава ревнителя католической
веры. О них он и думал, шагая по палубе в ночные
часы.
Он видел перед собой поверженные языческие капи-
ща, на развалинах которых вырастают горделивые собо-
ры. Он видел тысячи новообращенных дикарей, толпами
стекающихся на торжественную обедню. Видел себя са-
мого в красной кардинальской мантии и в кардинальской
красной шапке, с архипастырским аметистовым перстнем
на среднем пальце правой руки. Рука подымается, благо-
словляет верующих, и толпы людей падают на колени.
потом та же рука пишет донесение в Рим о том, сколь-
ко новых католиков прибавилось у папского престола,
сколько ведьм и колдунов сожжено, сколько церквей и
соборов выросло на новых землях. И слава его разно-
сится по всем христианским государствам. О нем говорят
при всех дворах. А когда наступит ему время предстать
на суд вседержителя, может быть церковь причислит его
к лику святых, и его статуи будут стоять во всех церк-
вах новооткрытой Индии.
В эти минуты дону Бернардо казалось, что из всех
людей мира только он один избран для столь великого
цела. Он склонил голову, и из старческих глаз скатыва-
лась слеза, тонкие, бескровные губы кривились блажен-
ной улыбкой. И на душе у него было так хорошо, слов-
но с неба спустился сам св. Бенедикт и благословил на
подвиг.
«Только бы смирить Колумба, любимца королевы Иза-
беллы, - думал он, - сокрушить этого гордого мечтате-
ля, который грезит лишь об открытиях и братается с
некрещеными индейцами! А весь этот жадный сброд, ко-
торый готов перерезать друг другу горло из-за золотой
побрякушки, нам не страшен. Церковь сумеет обуздать