Завороженная
Шрифт:
– Я не стал бы так говорить, – покачав головой, откликнулся Сергей. – О свержении царя говорят все больше, все меньше таясь даже в Санкт-Петербурге. Уже даже не шепчутся, а говорят едва ли не в полный голос.
– Ну, трудно понять, чего они могут добиться отсюда, из Лондона. До царя им не добраться, – заявил князь. – И я верю Прокову. Как, кстати, доверяет ему и наш император.
Князь отодвинул табурет и встал.
– Прошу меня простить, господа, но у меня свидание с одной прелестницей. – Михаил Михайлович довольно ухмыльнулся. – Говорите что хотите, но здешние дамы не лишены лоска,
– Старый дурак! – выругался Игорь и плюнул в камин.
– Может, он и старый дурак, но к нему прислушивается Аракчеев, – сказал Сергей, – а ссориться с ним, как ты знаешь, себе дороже.
Игорь молча кивнул и налил себе еще. Оба понимали, что с Аракчеевым шутки плохи. Он управлял тайной канцелярией так же эффективно и так же безжалостно, как и армией. Аракчеев знал, что делает, если поставил князя Михаила присматривать затем, чем заняты эмигранты в Лондоне. А мелким сошкам лучше помалкивать и держать свое мнение при себе.
– Татаринов общается со Спириным и его группой, – сказал Игорь. – Хотя я никак в толк не возьму, как он сумел войти к ним в доверие. Он настоящее сокровище, вот он кто. Еще один. Аракчеев. Не хотел бы я столкнуться с ним ночью на темной улочке.
– Да уж, – согласился Сергей. – Ты видел, как он владеет ножом? – Он покачал головой. – Я видел как-то в Москве, как он изрубил человека на кусочки. Беднягу сочли наполеоновским шпиком. – Он рассмеялся. – Но времена изменились. Теперь шпионов Наполеона пестуют, а не расчленяют.
– Нам лучше об этом не думать, дружище. – Игорь встал. – Хочу снять себе шлюху на часок. Мне дамочки с лоском не по вкусу. – Он усмехнулся. – Но здесь полно бабенок, которые не прочь задрать юбку за шестипенсовик. Пойдешь со мной, Сергей?
– А почему бы и нет? – Сергей встал, сунув недопитую бутылку водки в широкий карман сюртука.
Парочка незаметно проскользнула из укромной комнатки в зал. Игорь и Сергей покинули таверну незаметно.
Александр спешился возле дома, бросил поводья конюху и поднялся по ступеням в дом. Ему стоило лишь едва слышно постучать, как Борис открыл перед ним дверь с низким поклоном:
– Добрый день, ваша светлость. – Он взял у князя шляпу и плеть.
– Спасибо, Борис. Княгиня дома?
– По-моему, княгиня в библиотеке, господин.
– Одна?
– Да, господин. Кажется, одна.
Александр кивнул и хотел идти дальше, но остановился и спросил:
– Как все складывается, Борис?
– Вы имеете в виду с Моркомбом и женщинами, князь? – Лицо у Бориса стало каменным, а голос каким-то чужим.
– Да, именно это я имею в виду.
– Как вы и могли предположить, господин. – Борис отряхивал поля шляпы ладонью, делая вид, что целиком поглощен своим занятием. – У меня тут нет полномочий, поэтому я не спрашиваю их о том, чем они занимаются.
Алекс поджал губы. Прошел уже месяц, а вся челядь пребывала в состоянии до зубов вооруженного нейтралитета. Александр понимал, что Борис считает себя преданным. С другой стороны, Александр не мог не согласиться, что близнецы творили настоящие
Однако с Моркомбом и Борисом дела обстояли не так мирно. Александр даже попытался расположить к себе престарелого дворецкого своей матери, но Моркомб был крепок как кремень, так что все усилия Александра пропали даром. Моркомб к хозяину дома испытывал не больше почтения, чем к Борису, которого воспринимал как захватчика или, на худой конец, лазутчика. Как ни раздражала Александра эта ситуация, он ничего не мог поделать. Моркомб отказывался подчиниться его воле. И тем не менее Александр не хотел поощрять Бориса к тому, чтобы тот вслух высказывал свое недовольство Моркомбом. Александр кивнул и направился на поиски жены. Он чувствовал спиной обиженный взгляд Бориса, но вставать на защиту своего преданного слуги не торопился.
Вначале Александр не заметил Ливию в библиотеке. Потом услышал ее голос:
– Алекс, ты не поверишь, что я нашла. – Голос ее дрожал от смеха, и стремянка, на верхней ступеньке которой она стояла, угрожающе покачнулась, когда она обернулась к нему.
Ему нравились эти пузырьки смеха в ее голосе. Александр снизу вверх смотрел в ее смеющееся лицо, в эти озорные глаза.
– Что ты нашла, Ливия? – Из соображений безопасности он придержал стремянку рукой.
– Еще один сюрприз от тетушки Софии, – сказала она. – Ты только посмотри на эти книги, Алекс. Все они на верхних полках, вероятно, чтобы их случайно не обнаружили. Они такие чудесно… распутные. Я передам тебе парочку.
Она принялась снимать книги с полки и наклонилась, чтобы передать их Александру.
– Это французский перевод Камасутры. И вот еще: они тоже на французском, но, кажется, переведены с восточных языков.
– Тогда спускайся, – сказал Александр, принимая книги и складывая их на стул возле стремянки. Он ухватился за лодыжки жены, придерживая ее, чтобы она не упала. – Что на тебя нашло, Ливия? Зачем ты туда полезла?
– Мне стало любопытно, что за книги хранила у себя София, как жаль, что я совсем ее не знала, – смеясь, ответила Ливия.
– Должно быть, она была необычной женщиной, – заметил Александр, глядя куда-то поверх головы жены. Сердце его защемило от чувства невосполнимой утраты. С каждым днем, проведенным в этом доме, это ощущение крепло, и с каждым неожиданным открытием тоска глубже закрадывалась в сердце. И самым невыносимым было желание поделиться с Ливией. Он слишком хорошо знал, что не может доверить ей свою тайну. Не может, потому что тогда бы ему пришлось сказать правду и о доме, который ей никогда не принадлежал, и об истинных мотивах, приведших его в этот дом. Стоило ли причинять ей такую боль? И что еще важнее, раскрыв ей свою тайну, Александр поставил бы под угрозу то главное дело, которое привело его в Лондон.