Завтра война
Шрифт:
Еще выше – свежая рубаха армейского покроя, вся усаженная карманами и кармашками, сильная длинная шея, черные кудри спускаются на самую грудь, загорелые руки держат карабин, сосредоточенное лицо с широкими котиковыми бровями, бейсболка с матерчатым козырьком…
Никакой косметики. Никаких украшений. Ногти коротко острижены.
Если бы не шикарные волосы, эту поджарую, спортивную женщину с развитыми мускулами было бы легко принять за юношу. Особенно со спины.
«И я назвал ее дамочкой!
– Больно? Ничего, оклемаешься, – процедила «дамочка» и вновь ткнула ему в спину носком сапога (правда, на этот раз аккуратней). Опустить карабин она, конечно, и не подумала. Ее высокий лоб пересекла озабоченная морщина. Видимо, женщина размышляла над тем, что ей следует предпринять дальше. Наконец, она что-то для себя решила:
– Так… Теперь выброси оружие вон туда… в кусты… И встань на четвереньки. И без выкрутасов, пожалуйста! А то будет хуже!
– Да с чего вы взяли, что у меня вообще есть оружие? – тихо спросил Эстерсон.
– Почему-то в этом я не сомневаюсь.
– Интересно, почему?
– На Фелиции легче встретить Папу Римского, чем нормального человека. А ненормальные все при пушках. Всегда.
– Откуда вам знать, нормальный я или ненормальный? – поинтересовался Эстерсон.
Он был согласен на любые дискуссии, лишь бы не вставать на четвереньки и не расставаться со своим стальным другом.
– Ненормального сразу видно. Посмотри на себя – да ты вообще на животное похож! На гориллу!
Несколько секунд Эстерсон молчал – пытался представить себе, как он выглядит со стороны. Нечесаная борода, грязный, изорванный комбинезон, под ногтями – траурные каемки грязи. Пожалуй, иная горилла выглядит более ухоженной…
– Извините, – пробормотал конструктор. – Я не рассчитывал, что судьба готовит мне такую приятную встречу… В такой глуши…
– Приятную встречу! – презрительно фыркнула незнакомка. – Скажешь еще! Что тут приятного – в грязи валяться, да еще под прицелом!
– В том, чтобы лежать в грязи под прицелом, и впрямь ничего приятного нет, – согласился Эстерсон. – Просто я соскучился по людям. Даже ваше сомнительное обращение кажется мне роскошным.
Незнакомка чуть приподняла козырек бейсболки стволом карабина и, немного подумав, заключила:
– Пожалуй, для рецидивиста ты выражаешься слишком кудряво.
– Для рецидивиста? – переспросил Эстерсон.
Он уставился на свой «Сигурд» – нет ли в его окошке сообщения о возможной ошибке переводчика? Или хотя бы пометки «перевод условен». Ничего подобного там не было. «Может быть, она приняла меня за кого-то другого?».
– Именно. Для рецидивиста, – невозмутимо подтвердила женщина. – Для убийцы и террориста, если точнее.
– А почему, собственно, я должен изъясняться как рецидивист? – Эстерсон так осмелел, что даже привстал на локте. –
– Нечего тут объяснять. Ты должен быть похож на рецидивиста, потому что ты и есть рецидивист.
– Логика железная, – простонал Эстерсон.
– При чем тут логика?! – вспылила женщина и дуло карабина снова уставилось прямо в лоб инженеру. – И так все ясно! Ты думаешь, я тебя не узнала? Как бы не так! Ты – рецидивист Роланд Эстерсон!
– Я действительно Роланд Эстерсон, но я не…
– Рассказывай! Да мне тобой, сучья морда, все уши прожужжали! Мне, черт бы тебя побрал, работать не дают! Все эти вертолеты! Все эти командиры! Брутальные мачо в черных комбинезонах, с нашивками «DR»!
«DR означает „Дитерхази и Родригес“, – сообразил Эстерсон. – Мачо были, конечно же, из корпоративной охраны».
– Да мне дырку в голове пробурили! Из-за тебя и твоего сообщника Станислава Песа! Так что нечего тут валяться, сдавай пушку и вставай на четыре! Быстро! А то знаю я вас таких хороших – небось специально время тянешь. Ждешь, когда дружок тебя хватится и вызволит…
– Пан Станислав Пес утонул, – сдавленным голосом сказал Эстерсон. – Так что вам волноваться нечего. Никто за мной не явится.
– Утонул?
– Утонул. Если быть совсем точным, его сожрал морской гад. Вместе с истребителем, на котором мы приземлились.
– Каким еще истребителем? – нахмурилась женщина.
– Я думал, вы знаете.
– Что еще я должна знать?
– Я думал, брутальные мачо вам сказали, что я угнал истребитель собственной конструкции и совершил вынужденную посадку там, на полуострове. Но произошла небольшая нестыковка. Машина вместе с моим, как вы его назвали, сообщником оказалась в воде – там, в лагуне…
– Если бы знала, я бы сразу туда, на полуостров, этих DR-мудозвонов и направила. Сэкономила бы себе две рабочих недели.
– Извините, конечно, но я не от хорошей жизни истребитель угнал, – сказал Эстерсон. – Мне, между прочим, тоже жилось не сладко…
– Да полно врать-то! Все я про тебя знаю! И про то, как ты, дважды судимый пилот Эстерсон, захватил пассажирский корабль и обокрал его, мне, между прочим, рассказывали! И про то, как ты взял в заложники экипаж. И про то, сколько невинных жертв…
– Да кто вам наболтал всю эту чушь?! – возмутился конструктор. В запале перебранки он даже уселся на корточки и отвел указательным пальцем ствол карабина в сторону. – Во-первых, я никого не убивал. И не брал в заложники… Почти. Во-вторых, то был не пассажирский корабль, а транспортник. В-третьих, мы ничего не крали! Ничегошеньки! Мы просто спасались бегством! Это было бегство и больше ничего! Ни-че-го!
– Ну почему все преступники такие однообразные? – скептически скривилась женщина. – Всегда пытаются выставить себя бедными сиротками. Наивными жертвами обстоятельств.