Зайцев вышел погулять
Шрифт:
– Дина! – Воскликнула Людмила Павловна. – Что за выражения?
– Тут нет связи. – Сказал Зайцев таким тоном, будто признался в том, что выпил яду и вот-вот умрёт. – Я всё проверил. Ни местной, ни мобильной, никакой!
Все тут же загомонили.
– Как нет? Я специально спрашивала, тут есть интернет. – Людмила Павловна тотчас достала смартфон, потыкала в него, но сеть не появлялась.
– Вай-фай у них есть. Форест лайф называется. Видите? Но не ловит! А сети, похоже, совсем нет.
Людмила Павловна рассеяно смотрела на
Сетью, конечно, и не пахло.
Так как все были очень заняты ловлей сети, то не сразу заметили, как из-за угла вышел пожилой сухой мужчина с угрюмым лицом. Двигался он неторопливо и очень тихо. На нем были синие спортивные штаны и старая брезентовая куртка. И даже ботинки, хотя жара стояла изнуряющая. Он хмуро оглядел груду чемоданов и сумок, потом укоризненно взглянул на Людмилу Павловну. Та внезапно покраснела. Ей тут же показалось, что сумки свалены кое-как, в кучу, и это просто ужас как возмутительно!
– Школьники? – Спросил мужчина таким тоном, будто быть школьником – настоящее преступление.
– Да, это мы. Школьники. И я. В смысле, и сопровождающая.
Тут мимо неё пронёсся Шурик, почти оттолкнув сопровождающую с дороги.
– Да, это мы. А кроме вас тут кто-то есть?
Сторож сделал вид, что не видит наглого молодого человека. Он продолжал пристально смотреть на Людмилу Павловну. И вдруг улыбнулся.
– Людка, ты, что ли?
Людмила Павловна замерла, как лань, которая увидела льва. Присмотрелась.
– Ген… Геннадий? Это вы?
– Я, конечно, я! Сторожем тут работаю. А я тебя сразу узнал – как была юркая и маленькая, так и осталась.
Людмила Павловна покраснела:
– Спасибо. Рада вас видеть.
Сторож ухмыльнулся.
– Васёк, поди, тоже сразу узнает. Все локти себе изгрызёт, что в своё время упустил такую красавицу.
Людмила Павловна покраснела ещё сильнее.
– Спасибо. А…
– Все тут… – Геннадий махнул рукой и пустился в воспоминания. – Двое или трое знакомцев твоих уехали, а остальные как жили, так и живут. Там у пляжа, кстати, новые домики красят, знаешь, кто? Лизка и Маруська. Вы же с ними гуляли, помню. Помнишь их?
У Людмилы Павловны даже дыхание перехватило.
– Гуляли, да…
Тут же вспомнились прекрасные дни юности, когда она не была никакой взрослой учительницей, а была простой студенткой. Не думала, как ужиться в школе с детьми, как всем – и начальству и родителям угодить, и вообще детей терпеть не могла! Вот вообще никак и никаких!
Насколько же всё изменилось! Как давно это было! А кажется, всего вчера.
Сторож тем временем тщательно изучал ребят, а ребята изучали сторожа. Судя по всему, друг другу они не очень-то нравились.
– Ладно, чего стоите? Нате вам… – Геннадий сунул руку в карман и достал
– Смотри, Людка. Это от кухни, тут три ключа, они одинаковые. Раздашь, не потеряйте только. И вообще можете кухню открытой оставлять. Это от комнат с седьмой по двенадцатую, от душа, от входной двери. Я в пятом домике живу, если что. Он дальше всех от входа стоит, у реки. Там тихо. Обращайся. И за всё, что сломаете, будете платить!
Геннадьевич передал Людмиле Павловне ключи и неторопливо пошёл по направлению к воротам. Учительница проводила его недоумённым взглядом и быстро пошла за ним следом. Ключи она несла на ладонях, как что-то хрупкое, что страшно не только уронить, а и вообще сдвинуть с места.
– Подождите!
Сторож остановился.
– Ну? Чего ещё?
– И это все? Нас не заселят?
– Идите себе, заселяйтесь. Белье там есть. Посуда на кухне, раковины, плита – всё работает. Не маленькие же.
– А… мы не должны где-то отметиться? Кто приехал? Расписаться?
– Да не…
Сторож замолк и с задумчивым видом уставился на небо, полностью переключив на него своё внимание. Остальное просто перестало существовать.
– Х-хорошо. Спасибо. – Выдавила Людмила Павловна.
Сторож кивнул и дальше пошёл к воротам. За ним тут же побежали Шурик и Зайцев.
– Эй, подождите! А вай-фай? Тут должен быть интернет! – Закричал Шурик.
Сторож снова остановился, его лицо выражало вселенское терпение и смирение.
– Так нет сети. Башню ветром два дня как снесло.
Зайцев даже споткнулся. Его худая грудная клетка ходила ходуном, будто он не двадцать метров пробежал, а все двести.
– Башню? Какую башню? – С придыханием возмутился Зайцев.
– Ну, вышку. Которая интернет передаёт. Ветром её сдуло. Собаки… собаки такие сваи подрыли… и ветром довалило. Не совсем, конечно, довалило, то есть не до конца. Просто вышка теперь набок стоит… аппаратура там попортилась. Помяло, когда вышка падала. Она прямо этой всей своей аппаратурой на соседнюю сосну ка-ак завалилась! Всё посыпалось, как яблоки осенью. Всё посшибало! Ни связи теперь нет, ни интернета. На той неделе обещали починить.
– На той неделе?!
Как ни странно, завопил не Зайцев, а Шурик. Зайцев не мог – он онемел от шока. Всякое с ним в жизни случалось, всякое происходило, но чтобы остаться совсем без сети… это нипочём не укладывалось в его кудлатой голове.
А сторож как ни в чём не бывало обернулся к Людмиле Павловне.
– Да, забыл сказать. Передай детишкам своим, чтобы за забор не выходили. Тут у нас одичавшие собаки в стаю сбились, бегают по лесу, зверьё дерут, могут и напасть. Недавно вон чуть местного нашего алкаша не сожрали, насилу отбился. В город руку шить ездили, чуть не до кости разодрали ему.