Зайди ко мне, когда уснёшь
Шрифт:
– Действительно, – заступился за «тунеядца» Сергей, – прежде чем наказывать, надо сначала дать работу. Государство даст её?
– Ишь, чего захотели, сами ищите. Квартиры тоже никому не дают просто так, а наказывают же за отсутствие регистрации. Штраф такой, что мало не покажется, – авторитетно и со знанием дела заявил Игорь.
Мирно клюющий носом Лёва вдруг ожил, поднял голову и обвёл присутствующих тяжёлым взглядом, после чего взревел:
– А всё потому, что хотят вас держать на цепи. Хотят привязать вас к одному месту, и никуда чтоб не рыпались. Конституция с гарантиями ничего вам не гарантирует. Без прописки вы букашки. Ни медицинской помощи не получите,
И Лев выразительно показал всем грязную фигу.
– Сразу видно, кто у нас без прописки, Лёва бомж! – весело отозвался Вова, отводя от своего носа его вытянутую руку, – Кстати, у нас один Лев, а другой Леонид, два разных имени, а обозначают одного и того же животного!
– Кто животное? Я животное!? – нитевидный пульс разума Лёвы пытался не выпадать из смысла разговора, но это ему удавалось всё тяжелее и тяжелее.
– Лёва и Лёня – это львы. Только Лев, наверно, русский лев, а Леонид иностранный, – встрял Серёга, рассматривая каждого из них нетрезвым взглядом, словно пытаясь найти общие черты.
– Леонид переводится как «подобный льву», – пояснил Лёня.
– Да что вы говорите!? – скривился «русский лев». На его лице читалась мешанина из агрессии, иронии и невероятной пустоты сознания.
– Короче, Леопольды, давайте жить дружно! – тут же нашёлся Владимир. – Считайте, что это тост!
Из кармана Серёги выныривали очередные «фунфырики» с настойкой, которые тут же были употреблены компанией не по назначению. Вернее, по тому значению, которое нормальным людям в голову не придёт. Тонкая грань между опохмелкой и пьянкой была преодолена мгновенно, благодаря невиданной крепости напитка.
Через какое-то время пьяные приятели начали собирать мелочь по карманам, чтоб отправить «гонца» за следующей порцией пойла. Все, кроме Лёвы, выгребли по горсти разнокалиберной мелочи, и Серёга скрылся в аптеке, крыльцо которой очень кстати находилось за ближайшими деревьями.
– А ты чего не скидываешься? – Гоша с упрёком уставился на Лёву, который пытался с достоинством удержать осанку, при этом опасно раскачиваясь на трубе ограждения.
– А я скинулся… – Лев смотрел мутным взглядом на землю перед собой.
– Врёшь.
– Да оставь его, он уже, похоже, на финише, – махнул на него Вова. Тут подошёл Серега, брякая стеклом за пазухой. Очередная порция была разлита, и Лёва, запрокидывая голову со стаканом, вдруг потерял равновесие и рухнул назад на спину. В строю оставшихся прошёл неодобрительный гул, как на футбольном матче, когда пропускает мяч любимая команда. Опрокинутый Лев к тому же и не пытался встать, а, лишь пару раз дрыгнув конечностями, так и остался лежать на земле, зацепившись за трубу ногами. Пара изношенных ботинок, носками кверху, безмолвным памятником возвысились над поверженным телом.
– Лёве больше не наливаем!
– Отряд потерял бойца.
Одобрительный храп, похожий на хрюканье, разнёсся по округе, дополнительным аккомпанементом к беседе милого сообщества. Гоша решил продолжить тему, начатую ранее.
– Так вот, самый знаменитый из Леонидов, древний спартанский царь. Он и его триста воинов остановили армию персов.
– Да, слышали такую историю.
– Ночью перед последней битвой к нему явилась ангел под названием Неотвратимая Смерть, поговорить…
– Какая-какая смерть?
– Неотвратимая. Как-то ее там по-гречески зовут, я уже не помню. Она только и занималась тем, что перерезала нить судьбы каждого человека, которую плела
– Негодяйка. Все они, бабы, такие… – встрял Серёга.
– Да суть не в том. У неё с Леонидом разгорелся такой спор кто, мол, решает судьбу. Леонид говорит, типа, я, царь, решаю, когда умереть. Остаться на поле брани или уйти. А она ему, типа, не уйдешь, и осталось жить тебе всего ничего. Он подумал и согласился, что не уйдет, потому что уйти с поля боя – это позор хуже смерти. Но ведь он сам принял решение прийти сюда, и никто его не уговаривал сложить голову в битве. Смерть говорит, что какое бы решение он ни принял, это будет её решение, и она уже знает, когда точно перережет его нить.
Компания притихла, пытаясь осмыслить сказанное.
– А если бы он на вред, взял бы, да и сбежал с поля боя? Тогда бы обманул Смерть? – Вовка вопросительно осмотрел компанию. Гоша тут же возразил:
– Но не сбежал же! Значит, она знала, о чём говорит, и в итоге всё равно оказалась права. В итоге, наутро Леонид вышел к своим воинам и бодренько так сообщил «Давайте завтракать, друзья! Ужинать мы уже будем в царстве мертвых! Я уже, типа, договорился».
– Всё равно, мне кажется, он сам решил свою судьбу. Смерть не озвучила своё решение, а потом просто примазалась к его поступку, по факту, – задумчиво отозвался из тишины тёзка того царя.
Все загудели наперебой, предлагая свои версии возможной развязки в этой истории. Володя решил прекратить этот гвалт новым тостом:
– Давайте выпьем, друзья! Опохмеляться мы будем в каком-нибудь царстве…, ну или на худой конец, в отделении полиции.
Компания засмеялась. Были распиты еще пара пузырьков.
– Опохмеляться надо обязательно, – со знанием дела начал свои рассуждения Серёга. – Если не опохмелиться, тогда точно может прийти эта самая смерть. Сердце может просто не выдержать.
– «Белочка» может прийти, – хохотнул Вова.
– А у меня была «белочка», – на полном серьёзе, как-то задумчиво отозвался Гоша.
– Как же это тебя угораздило? Давай рассказывай, – оживилась хмельная компания.
– А чего рассказывать? Дело было так. На работе выполнил небольшую халтуру, ну и с нами расплатились не деньгами, а по старинке, водкой. Не хотел пить, но уговорили. Думал, вечер расслаблюсь и остановлюсь. Домой пришёл, ну там скандал, конечно. Я психанул, пошёл в магазин, купил ещё водки и на обратном пути неудачно подвернул ногу в какой-то яме. Ох, и орал же я. Но, к счастью, была под рукой анестезия и, приняв прилично на грудь, допрыгал до дома, фактически на одной ноге. А там уже со мной боялись связываться. Ещё бы, ведь я злой был как собака. Никто слова не говорит, вот я и пил неделю, а может, больше. Водка кончится, я ковыляю в магазин. И так до тех пор, пока в карманах не стало пусто. Всё, думаю, пора завязывать. Первый день без алкоголя прошёл как-то более или менее нормально. А вот на второй уже спать не мог, только лежу с закрытыми глазами. Перед глазами «мультики» мелькают. Адский калейдоскоп. То дядьку своего, покойничка, вижу, он мне всё время что-то говорил. Натурально, как живой. То вижу каких-то странных людей, следящих за мной. На третий день к вечеру появились стрекозы, муравьи, которые бегали по потолку. Из розеток доносились голоса из потустороннего мира, которые разговаривали со мной. Они все время меня предупреждали, что жена и тёща хотят меня убить, и надо бежать, пока не поздно. И вот лежу, значит, не сплю, слышу, как они говорят. Тёща предлагает подсыпать мне яду. А жена говорит, чего тянуть, давай ножом его прикончим. Испугался тогда до жути, по-настоящему.