Зайтан-Бродяга
Шрифт:
— Почему сразу не рассказала?
— А ты бы поверил? — Встала у меня за спиной, положила руки на плечи. — Ты и сейчас не до конца веришь. — Прошептала в самое ухо.
— Зачем убежала? Там у болота. Я из куста едва вылез, спасибо мелкий помог.
— Испугалась. Болотники память стёрли. Всё позабыла, кто я и что я? — Ткнулась носиком в мой затылок и прошептала. — Когда увидела всё то, что видел ты. Грязь, слизь на каменном полу. Верёвки и себя в луже. — Обняла меня Кхала, прижалась. — Прости Бродяга. В моих мечтах, наша встреча
— В каких мечтах? Какая встреча?
— Сейчас это уже не важно.
— Наверное ты права. — Потянул Кхалу за руку и поцеловал куда дотянулся. В шею. — А знаешь. Когда я тебя первый раз увидел. — Договорить не успел, закрыла мне ладошками рот.
— Думаешь ты нам сильно понравился? Вылез из своей лёжки худой, лопоухий.
— А сейчас?
— Глупый вопрос. — Взъерошила мне волосы, присела рядом. — Спасал ты меня дважды. Айхулу приютил, укрыл на ночь. Не встречала я таких как ты. Гадкие людишки живут в наших краях, о себе только и думают.
— Я такой же.
— Нет, не такой. Рассказать про Цыньку Курносого, Валеру Пастушка, Лузьку Грудастую. Не прошёл мимо, помог, спас. И это ещё не все. Продолжать?
— Перестань. — Сказал строго. — Ничего такого я не делал. Помог — это ещё не спас. Цынька месяц как сгинул в Тихом, одни только ботинки и остались. Сожрали его. Пастушок свалился в яму, больше его не видели. Лизька ушла к вольным, о ней ничего не знаю.
— Айхулы тоже нет. — Выдохнула Кхала, прижалась, оплела руками за шею. — Убили её.
— Кто?
— Не знаю. Ушла в провал, убили по ту сторону.
— Что за провал? Где это?
— Не будем о грустном.
— Как скажешь. — Пнул ногой траву, вздохнул и подумал. Почему дважды? Когда второй раз?
— У болотников.
— Что же это такое? — Не знаю почему разозлился. Отстранил Кхалу поглядел строго. — Хватит залезать в мою голову? Я не хочу.
— А я хочу. — Глядит улыбается. — Не злись. Разреши ещё немножко.
— Немножко это сколько?
— Сегодня, завтра. А давай ещё и после завтра.
— Нет. — Сказал, как отрезал. — Не хочу. Запрещаю.
— Зачем ты так? — Хмурит брови, злится. — Разреши.
— А что изменится?
— Многое. — Прячет взгляд, надула губки, вот-вот расплачется.
Обнял, прижал, вдыхаю аромат волос. Щебечут птицы, чирикают, свистят, ухают. И вдруг что-то хлопнуло, затихли птицы все разом. Эхо ударилось о кусты, разлетелось во все стороны. Ещё два хлопка качнули тишину.
— Стреляют? — Спросила Кхала.
— Да патроны изводят. — Метнулся к шалашу за винтовкой. Проверил патроны, передёрнул затвор. — Не сидится им, решили поохотиться. Оставайся здесь я быстро.
— Не торопись. За нами придут.
— Кто?
— Начались перемены. Ничего не бойся. Я всегда буду рядом.
— Ты о чём?
— Дай мне нож. — Попросила Кхала и протянула руку. Смотрит мне в глаза, не моргает.
— Какой нож?
— Тот, что прячешь в ботинке. Дай и не задавай
— Бери. — Протянул нож, присел рядом.
Срезала Кхала пучок травы, разгребла ножом золу в кострище, положила травку. Посмотрела на меня улыбнулась. Провела остриём себе по большому пальцу. Подошла и мазнула кровью по моим щекам. Шепчет непонятные слова, смотрит мне глаза, отступает к кострищу. Склонилась к срезанной траве, уронила на зелёные листья несколько капель крови. Трава скукожилась и превратилась в пепел. Гляжу и не верю своим глазам. Сгребла Кхала пепел, зажала в ладони. Между пальцев потянулся сизый дымок. Подошла, сунула кулачок мне под самый нос.
— Вдохни. — Широко улыбается, на щеках ямочки. — Открою ладонь, втяни носом.
Сделал всё как велела и ничего не почувствовал. Нет запаха, да и не дым это, пар. Обдало теплом.
— Это всё? — Спросил, а сам думаю. Снова дурачится. Мастерица на фокусы. Гляжу на неё жду ответа. Молчит, глазищами хлопает.
— Бродяга! — От кустов кричит мелкий. — Бери девку и айда за мной! Винтовку оставь.
— Что стряслось?
— Михалыч сволота! Пошли. Сам увидишь!
***
Михалыча я заприметил ещё издали, а вот Гуньки с Серёгой что-то не видать. Кхала вцепилась в мою руку, идёт рядом. Позади Карлуха, трава высокая только макушку и видать.
— Ничего не бойся. — Шепчет кареглазая. — Судьбу не изменить, даже не пытайся. Помни об этом.
— Не нужно мне одно и тоже дважды повторять. — Ответил грубо. А как иначе? Талдычит и талдычит точно гвоздь в голову забивает.
— Человеческий век не долог. — Сжимает мою ладонь и поучает. Придерживает за руку не даёт уйти вперёд. Выбрались из высокой травы, дальше редкие деревца и кустики майуки ковром стелются. За руку тянет, точно привязали, и тарахтит без умолку. — Каждому отведён свой срок. Не мы его выбираем и не нам его.
— Хватит! — Гаркнул и остановился. — Отвяжись. — Прошипел сквозь зубы.
— Стой где стоишь! — Кричит Михалыч. — Покажи руки.
— С чего вдруг! — Выкрикнул и пошёл на встречу. Сделал пару-тройку шагов, прогремел выстрел.
— Не дури Бродяга. — Предупредил Михалыч. — Только рыпнись, дырку в башке проделаю! Задери лапы к небу!
— Чего это ты вздыбился?! — Спрятал Кхалу себе за спину, поднял руки, стою.
— Где недомерок?!
— Он-то тебе зачем?!
— Моё у него! — Орёт Михалыч размахивает пистолетом.
— Что твоё?!
— Скажи девке, пусть отвернётся! — Требует Михалыч, грозит оружием. — Ведьма, закрой глаза!
— Да пошёл ты! — Разозлил меня Михалыч, сильно разозлил. — Карлуха! — Крикнул не оглядываясь. — Беги за винтовкой!
— Стоять! — Заорал Михалыч и выстрелил в небо. — Карлуха! Вылезай урод! Не притащишь мешочек, всех положу.
— Утерял я его! — Кричит Карлуха, прячется в траве.
— Иди сюда!
— А стрелять не будешь? — Отозвался мелкий и выполз на четвереньках.