Зайтан-Бродяга
Шрифт:
Услыхал я об этом и сразу вспомнил шипарей, тех у которых мы лопатины вырезали. Деревья, кусты посечены, зверьё точно ломали их, всё сходится.
— Погоди. — Остановил Скуластого, и подбросил в костёр дровишек. Для жарки ползучей нужны угли, много углей. Так сказал крукль. Вот я подбрасываю палки. Скуластый заворачивает большие куски мяса в листья стебельника. Не знаю, что из этого получится, но я бы мясо в эту траву не положил. — А что за пузырь? Откуда он берётся?
— Не знаю. — Хмурый взгляд прояснился, Скуластый тяжело вздохнул. — Пряхи нам ничего не говорили, спрашивать
— Летела? Только птицы умеют летать.
— Нет, птицы такими не бывают. Я думаю, эта летающая штука нас и переносила от места к месту.
— Вот ты на враки горазд. — Не поверил я, и чуть было не рассмеялся. Но посмотрел на крукля и моё веселье улетучилось как дым от костра. Скуластый опустил голову, ковыряет палкой угли.
— Ты чего?
— В дом на кладбище мы перебрались недавно. До этого, жили в пещере у солёного озера. Гадкое место, везде соль, одежда портится, ноги и руки разъедает.
— А где это? — Я даже и не слышал о таком озере. Подумал — вот бы мне туда, соль в наших краях в большом спросе. — Не знаю. — Уж как-то совсем грустно выдохнул людоед. — Мы засыпали, а просыпались совсем в другом месте.
— А почему на тебя рычал родич?
— Какой ещё родич? — Спросил крукль и упёр озадаченный взгляд мне в переносицу. — Нет у меня родичей. Один я.
— А как же те, на огороде? Они тоже крукли или ты этого не заметил?
— Ну, да. Крукли. — Согласился Скуластый. — Они из оседлых. А я. — Скуластый поскрёб затылок. — Кочевник.
— Так чего он рычал? Что оседлому в кочевнике не понравилось?
— Враждуем мы. Оседлые, сам видел какие огромные. Один на один с ними не выйдешь. Оседлые считают, мы их детишек крадём.
— А это не так?
— Откуда мне знать. — Скуластый пожал плечами. — Может и так.
— Понятно. — Кивнул и поворошил палкой угли. Дровишки успели перегореть, разгрёб угольки постучал палкой по своему ботинку и заметил. — Нет огня, всё прогорело.
— Ага. Прогорело. — Оживился людоед. — Разгребай ямки, я мясо положу. Поверх зелёной травой завалим. Дымком прокоптится, а как трава прогорит можно вытаскивать, готово мясо.
10
Костерок пыхтит ароматным дымком. Лёгкий ветерок треплет запах еды, несёт его в сторону спящих. Карлуха начал ворочаться, заходила ходуном трава плетуха. Убрал я с него одеяло. Поглядел на меня мелкий, что-то проворчал о погоде. Скривил недовольное лицо, и повернулся на бок. Рафат скрутился калачиком, зарылся в своё тряпьё. Кхалла и Серёга спят в обнимку.
Прижалась она к Серёге, уткнулась носиком в грудь. Когда спит, очень хорошенькая. Нет
— Что, нравится кханкхая? — Поравнявшись со мною спросил Скуластый. Уходил он купаться, вернулся и не с пустыми руками. Притащил распотрошённую, большую рыбину и приличную охапку речной травы. С рыбой всё понятно, но вот трава зачем? Вон её сколько у костра лежит, пропадает.
— Ого, какая. — Прикрыл спящих, рассматриваю добычу. Голова у рыбы плоская, огромный рот, чешуи вообще нет.
— Это ещё маленький. Я в этом месте вдвое больше штртапа ловил. — Похвастался крукль. — В траву обернём, поверх углей целиком уложим. Рыба быстро жарится. Жирок стечёт, запах пойдёт отменный. Вкуснотища.
— А ужин-то у нас с разносолами. — Заметил я и подмигнул круклю. Не такой он и страшный этот Бмхарт. Имя конечно ужасное, да и он далеко не красавец.
— Спят? — Спросил Скуластый.
— Ага, спят. Карлуха ворочался, остальные дрыхнут. Что-то не действует на них аромат.
— Ничего скоро проснутся. — Заверил людоед.
— Небо темнеет. — Встревожился я. — Вечереет. Далеко до города, успеем до темноты?
— Успеем. — Пообещал крукль и напрягся. Повёл головой из стороны в сторону, крадучись пошёл к кустам, что растут на склоне. Внизу огромные камни, шумит река.
— Ты чего? — Волнение Скуластого передалось и мне. Подошёл ближе, встал рядом, заглянул за куст. Трава, мох, вдалеке камыш. Река бежит по порогам, скатывается, падает, поднимаются брызги. Гремит от реки, грохочет.
— Вон там. — Скуластый указал пальцем. — Видишь, чёрное пятно.
— Нет. Не вижу. — Гляжу в указанном направлении, камни в молочной дымке, вода и больше ничего.
— Там, укхтун охотится. Плохи наши дела. Укхтун, чкхныхтов как букашек давит рвёт на части. Как бы нас не унюхал, уходить нужно.
— Пошли наших растормошим.
— Не выйдет. — Скуластый вернулся к костру, поднял плеть. — Отойди. — Приказал крукль. Я отошёл, а он взмахнул, и одним ударом срезал верхушку раскидистого куста. Перехватил хвост-плеть в другую руку и срубил толстые ветки почти у корней. Свалился куст, упал, скатился к камням по склону. Теперь река как на ладони.
— Почему не выйдет? — Взял тесак помогаю людоеду воевать с кустами. Секирой конечно быстрей, плечи болят, уже махал, хватит.
— Пока сами не проснутся, нам их не поднять. Нужно очистить склон. Укхтун перед тем как напасть, прячется. Не выходит на открытое место.
— Расчистим и что потом? — Стало мне как-то не по себе. С одной стороны, зубастая стая, с другой какой-то укхтун, а мы посредине.
— Ждать. — Выпалил Скуластый расчищая плетью обзор на реку.
— И чего нам ждать?
— Когда укхтун вдоволь наестся. Голодные они очень злые. А когда насытятся, могут и не тронуть. — Пояснил людоед. — Ты, приглядывай за тропинкой к мосту. А я, за укхтуном присмотрю. Еды здесь много, может и обойдётся. — Скуластый полез вниз, запрыгал по камням ловко спустился к валуну. Полез под него, начал что-то рыть. Убирает камни, выгребает руками песок.