Зазеркалье
Шрифт:
— Я хотел, как лучше. Хотел, чтобы с тобой рядом был человек, который вытащит тебя из этого, — опустил он взгляд.
— Вытащит от тебя??? Ты хотел сказать, вытащит от тебя?! Но я не хочу, чтобы меня вытаскивали. Я хочу безумия, что однажды накрыло меня с головой. Я не хочу жить наполовину. Я хочу трахаться перед зеркалом, на столе, в бассейне, хочу сходить с ума, хочу ощущать, как ты сносишь меня с ног, хочу чувствовать ту силу, что ты мне давал. А ты давал мне так много этой чёртовой силы, что я чувствовала себя всемогущей. Словно я могу всё. Словно в мире нет ничего невозможного.
====== Глава 14. Вдребезги ======
— Малышка, я всё понимаю, но поверь, тебе надо общаться с другими людьми. С живыми людьми, — настаивал Тайлер, глядя на неё растерянным взглядом. — Я хочу как лучше. Хочу помочь тебе.
— Если хочешь помочь… Не исчезай на месяц. Этого будет достаточно. Мне было больно. Очень больно.
— Прости… — сказал он, разбавив хриплым голосом её твердый, но находящийся в стадии принятия, тон.
Уэнсдей нравилось даже то, как Тайлер произносит слово «прости». Она любила его всей душой и не могла долго злиться. Только спорить и выводить его из себя, но когда он был рядом, это быстро перетекало в разрешение конфликта через секс.
— Я поеду к тому парню из Массачусетса, хочу с ни поговорить, — сказала она, пододвинувшись к зеркалу в упор.
— Зачем, Уэнс?! — спросил он уставшим голосом. — Это тебя успокоит?
— Да. Это меня успокоит, — сообщила она с напряжённым выражением лица.
Тайлер промолчал, но чувствовал в глубине души некое отчаяние и отречение.
— Я чуть не умерла без тебя, — погладила она рукой твердую зеркальную поверхность, пытаясь вспомнить тепло его тела. — Чуть не сошла с ума…
— Уэнсдей, не спи сегодня на полу, пожалуйста, — попросил он. — Хотя бы перетащи зеркало к кровати. Ты простудишься.
— Не простужусь, Ксавье затопил дом, — заявила она, держась за лоб. — Как я облажалась. Мне стало так плохо, что стошнило. Это сюр какой-то.
— Ничего… Он переживёт это. Ты — маленькая пьянь, — улыбнулся Тайлер, глядя на неё, и она засмеялась. — Помнишь, как ты напилась на Дне независимости в центре и начала орать прямо на площади, что истинные американцы — это коренные народы индейцев, много веков ущемляемые нашим правительством… — Тайлер смеялся во весь голос. — Я кое-как утащил тебя оттуда, пока тебе не навтыкали.
— Я умею драться. Кроме того, это правда, — пожала она плечами. — Но мне было очень весело с тобой. Ооочень весело.
— Как и мне с тобой… Но больше так не пей… Кстати, Октавиан довольно милый, он тявкал на меня в зеркало, когда тебя не было, — сообщил Тайлер, вызвав в ней ещё большую обиду.
— Ах, ты засранец, ты был здесь?! — спросила она. — Это уже вообще не смешно, Галпин!
— Я лишь смотрел на нашу комнату… С моей стороны в ней нет и десяти процентов тепла, что я вижу в отражении, — ответил он, положив ладони на зеркало. — Ты так красиво двигалась… Но ты… Снова слишком похудела, родная… Одни ребра, — ответил он с грустью.
— Я подвину зеркало к кровати, погоди, ладно? — промолвила она и отошла, тяжело перетаскивая его по полу с характерным скрежетом. Потёрла маленькие ручки
— Глупая… Я не поздравил тебя с окончанием учебы и началом рабочих будней… Но я всегда смотрю за тобой. Даже когда ты не слышишь, — сказал он и тоже лег на кровать, отражающуюся в зеркале. — А так удобнее… Очень даже.
— Тайлер… Как его зовут? Того успешного пациента, — уточнила она, нюхая подушку. — Это бред… Но будто бы ещё пахнет тобой.
— Его зовут Лекс Фишер, — ответил он неохотно. — И он вряд ли захочет разговаривать, потому что он счастлив тому, что его не трогают. Что сейчас он нормис.
— Он отдал за это свою силу, естественно, они его не трогают, — грубо констатировала она. — Мы имеем индивида, который имеет этот ген, и генетика, который хочет его получить. Угадай, куда они его используют.
— Хочешь сказать, что… — задумался Тайлер, но она, как всегда, перебила.
— Что их цель — не очистить изгоя, а создать тебе подобного. Раз уже удалось вынуть, значит, удастся и искусственно вывести такого же, — ответила она.
— Нееет… Это уже какой-то вселенский заговор, — наивно ответил Тайлер.
— Ты как ребенок. Где тогда образцы? Зачем им за бесплатно помогать такому, как ты? С чьими правами они не считались с самого момента нашего появления на свет, — заявила она озлобленно.
— Затем, что они просто хотят помочь? Доброта, отзывчивость, сопереживание? — приподнял он брови.
Уэнсдей громко выдохнула.
— За это я тебя и люблю… Ты всегда веришь в хорошее… Всегда ждёшь его от людей… Но его не было и не будет, Тайлер, — сказала Уэнсдей, поправляя подушку и глядя в его зелёные глаза, полные тоски. — Они забрали тебя у меня. И я отвечу им. Завтра же я поеду туда с твоим отцом. Найду его, обращусь в газету, напишу статью об этом. Я сделаю все, чтобы ими заинтересовались обычные люди, от которых ничего не скрыть, и они не уйдут от ответственности, — заявила Уэнсдей своим высокомерным голоском.
— Малышка… У тебя щенок дома… Не забывай про него, — напомнил Тайлер, скривив губы.
— Дьявол! — замешкалась Уэнсдей, аккуратно убирая волосы за уши и достав телефон. — Попрошу Ксавье приютить его на день, но это завтра, а сейчас…
Маленькие пальчики набрали сообщение.
— Прости меня, но дело во мне, а не в тебе… (У)
— Порядок… — ответила она, убрав телефон в сторону.
— Думаешь, одного сообщения достаточно, чтобы человек простил тебя? — приподнял брови Тайлер в полном смятении.
— Да, а разве нет? — задала она вопрос, заставив его покачать головой.
— Невыносимая… Совершенно невыносимая, — появилась улыбка на его лице. — Но я люблю, когда ты пытаешься извиняться… Я помню это… И теперь думаю только об этом.
— О том, как ставишь меня на колени? — спросила она, скрестив ноги под одеялом.
— Об этом, да, — согласился Тайлер, разглядывая её. — Ты бываешь послушной, только когда я командую тобой…
— Просто, может, хочу подчиняться тебе? — сжала она ноги сильнее, ощущая неистовый жар и пульсацию между ними. Как раньше, только от его будоражащего нервы голоса.