Зазеркалье
Шрифт:
— Не нужно говорить обо мне за спиной, мама. Планы могут быть переменчивы. Ситуация нестабильна, — ответила она, поставив утку на стол и присаживаясь рядом с Ксавье. — Вы надолго приехали?
— Тучка, мы приехали, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке, — зашел с улицы её отец, скидывая снег с шапки. — Скоро Рождество! Праздник, мы думали, что проведём это время вместе.
— Как весело, — безэмоциональным голосом промолвила она, вызвав у Ксавье улыбку.
— Мистер Аддамс, мы с Уэнсдей уже думали о том, чтобы уехать отсюда на все праздники, — посмотрел на неё Ксавье, дожидаясь поддержки. И она сразу всё поняла.
— Эм, да,
— Пагсли! Хватит есть сладкое, мы только начали! — возмутилась она, глядя на брата, у которого весь рот был забит шоколадным тортом. — Дурдом!
— Я просто разогреваюсь, — кое-как промолвил парень со слащавой улыбкой, и она закатила глаза.
— Дочь, я очень рад, что вы хотите выбраться из дома. Тогда не смеем вам мешать, — улыбнулся Гомес, глядя на жену, и Мортиша тоже лукаво улыбнулась ему в ответ.
— Ты больше не пьёшь лекарства? Как твой сон? — спросила она, встревоженно взглянув на Уэнсдей, и та нервно дёрнулась, отодвинув стул и молча направившись в спальню.
— Извините… Я поговорю с ней, — пошёл за ней Ксавье. Ему были чужды все эти внутрисемейные конфликты, потому что сам он никогда не перечил родителям. В доме царил патриархат.
— Тук-тук… Можно? — спросил он, отворяя с психу захлопнутую дверь. — Они беспокоятся, и только. Тебе необязательно выходить, но не принимай близко к сердцу, — сказал он расстроенным тоном и уже собирался уйти, но тротиловая бомба внутри Уэнсдей Аддамс нуждалась в успокоении. Или полноценном взрыве. Поэтому она схватила его за ворот футболки, практически силой впечатывая его в любимый стол с печатной машинкой. Целуя его с такой силой, что их зубы начали стучать. Естественно, от такого напора голову сорвало и у самого Ксавье, но ровно до того момента, пока она не начала снимать с него джинсы.
— Стой, Уэнсдей, так ведь нельзя, ты чего?! Там твои родители, — возмутился парень, показывая на дверь.
— Торп, твою мать, я сейчас взорвусь. Или дай мне это, или уходи! — психанула она, раздувая ноздри от злости, и молча принялась раздеваться перед ним. При виде её голого тела, он уже не думал о том, что правильно, а что нет. Он брал, но боялся ограничиться этим одним разом, который мог бы неправильно её настроить. Руки скользили и искали пристанище на её гладкой коже.
— У меня нет презиков, — выдохнул он ей в шею.
— Как опрометчиво, хорошо, что у меня есть, — ответила она, выдвигая ящик стола и положив их ему в руку. Женские пальцы продолжили снимать с себя остатки одежды. Он пожирал её взглядом, поскольку был влюблён в неё и даже одержим ею. И сейчас, когда она делала это с ним, все мысли были лишь о том, чтобы не облажаться.
— Возьми меня грубее, — умоляла она, подстраиваясь под него, поскольку не хотела и на дух не переносила нежностей с пока ещё чужими людьми. Только с Тайлером и больше ни с кем. Потому что Ксавье пока находился на другом уровне душевной близости. Разумеется, он никогда бы не смог быть с ней грубым, но старался абстрагироваться. Будто это просто секс, и вовсе не она сейчас кусает его шею и царапает ногтями мужские лопатки, лежа на столе с широко расставленными в стороны ногами. Ей было это нужно. И не потому что она не могла жить без секса, хотя это тоже, бесспорно, имело место быть, но сейчас ей нужна была эмоциональная разгрузка.
— Спасибо, — начала она надевать одежду обратно.
— Эммм… Пожалуйста, — задумался он. — Уэнсдей, о таком не благодарят. Я хотел этого, надеюсь, ты тоже.
Ксавье тоже одевался и разговаривал с ней, пытаясь добиться желаемого ответа.
— Только не говори, что жалеешь, — посмотрел он на неё безумно жалобным взглядом, и она подошла к нему вплотную, встав на носочки и обхватив ладонью мужскую шею.
— Конечно, нет, — поцеловала она его в щёку и вышла, вызвав на его лице милую одурманенную улыбку.
Очень быстро родители поняли, что дочь живёт новой жизнью и не требует четкого контроля. Поэтому вскоре уехали, а Ксавье был ежедневным спутником в её доме. Он оставался на ночь, делал абсолютно всё, чтобы она чувствовала себя счастливой. И хотя одна часть её сердца уже выгорела, вторая всё ещё жила только благодаря ему и его заботе.
Рождество пришло незаметно. Уэнсдей лежала в ванной, полной пены, и думала о насущном. Когда они отдыхали вдвоём, всё было спокойно. Никаких родителей, никаких гостей. И он тоже старался не мучать её навязчивым поведением, а давал ей больше пространства. Уэнсдей стала осознавать, что жизнь не стоит на месте, а всё время движется, особенно, когда в завершении года ей предложили постоянную должность в исследовательском центре. Она была действительно горда собой и много размышляла об этом.
Мысли развеялись в воздухе сразу, как только в дверь раздался стук.
— Ты хочешь белое или красное? — спросил он за стенкой.
— Заходи, я не кусаюсь, — ответила она, дожидаясь его. — А что случилось со снобом? Мне можно пить?
— Сегодня можно, — улыбнулся он, почесав затылок.
— Да, а с чего бы это? — уточнила она, высунув из ванны ногу и положив её на бортик.
— Ты флиртуешь со мной? — спросил он, изогнув бровь с характерной улыбкой.
— Возможно, — ответила она, пожав плечами. — Ну так и?
Ксавье приблизился к ней и присел прямо на край ванной, разглядывая её до безумия соблазнительный вид.
— Двигайся, — стащил он с себя футболку.
— Что?! Нееет, — рассмеялась она, но он уже почти залез в её пространство. — Что ты делаешь?!
— Сегодня месяц наших отношений, — ответил он, сев напротив в теплую ванну.
— Месяц… Отношений? Это тех, которые начались с секса на столе, напомни? — рассмеялась она, прикрывая глаза пальцами. — Это не смешно. Они ведь начались раньше. Иначе что это было?
— Я думал, ты в любой момент можешь послать меня и сказать, что я тебе неугоден, — закрыл глаза Ксавье, и она поставила свои маленькие, аккуратные стопы ему на грудную клетку.
— Я и сейчас могу так сказать. И что с того? Сдашься? — спросила она, с укором глядя на него чёрными глазами.
— Нет, никогда, — ответил он, слегка отодвинувшись и поднимая с пола джинсы.
— Что ты там ищешь? Презервативы? — засмеялась она и внезапно увидела в его руке бархатную коробочку. Её взгляд был полон боли, обиды, разочарования и скорби по прошлому. Естественно, она совершенно этого не ожидала и была в замешательстве.