Зажечь огонь
Шрифт:
Внешность Игоря Владимировича внушала уважение: высокий, крепкий, с хорошей для своего возраста фигурой. Ему было немногим за пятьдесят. Короткий ежик жестких с проседью волос говорил о решительном характере. Острый взгляд, твердая рука, молниеносная реакция да многолетняя практика делали его авторитетной фигурой в области медицины. А сначала были только природная хватка, любимое дело и безграничная работоспособность.
Доктор вот уже тридцать лет был женат на очень милой женщине. Поначалу в семье Петровых все складывалось хорошо – оба работали в одной клинике, имели бесконечную тему для разговоров и один круг общения на двоих. Но с рождением дочери все изменилось: Катерина с головой погрузилась в заботы
Ему нравилось то, чем он занимался. Он мог сутками пропадать в больнице, наблюдая не только за своими пациентами, но и за интересными случаями из практики своих коллег, с удовольствием ездил на курсы повышения квалификации и обучающие семинары, причем не только слушал чужие выступления, но и делился своим опытом. Несколько раз ему предлагали административные должности, но он предпочел практическую деятельность в медицине – это у него получалось гораздо лучше, да и удовлетворения приносило во много раз больше.
С появлением второго ребенка жена еще больше углубилась в воспитание детей. Нагружая своих любимцев бесконечными бассейнами, творческими студиями, тренировками и репетициями – она засыпала вместе с обессиленными малышами, чтобы с утра с новым энтузиазмом взяться за развитие индивидуальных способностей каждого из них. Высокий заработок мужа – успешного к тому времени хирурга – Катерину вполне устраивал, а то, что он мало времени проводил с семьей – ее не особенно волновало – деятельной маме некогда было скучать. И постепенно Игорь был полностью предоставлен самому себе.
Его нельзя было назвать плохим отцом – он с удовольствием возился с малышами в те редкие минуты, когда его отдых совпадал с их бодрствованием. Но, все же холод в отношениях с женой привел к тому, что основным его домом стала больница – там он был в авторитете, там он был нужен и коллегам и пациентам, да и начальству тоже. Если возникала необходимость в операции важному лицу, то всю ответственность возлагали на него, и хочешь, или не хочешь, приходилось оправдывать доверие. Неудачные исходы его вмешательства можно было по пальцам пересчитать, да и то тогда, когда болезнь оказывалась либо слишком запущенной, либо способ ее лечения выходил за пределы возможностей медицины.
Время от времени у привлекательного доктора появлялась какая-нибудь пассия, но о разводе речь не велась: он оставался преданным отцом и не допускал мысли о разлуке с детьми. Так что спустя некоторое время, его роман заканчивался – претендентки на руку старомодного по воспитанию мужчины не хотели терять время зря.
Когда дочь и сын выросли, и обустроились каждый самостоятельно, жена, потерявшая свой привычный круг забот, стала раздражительной и капризной, а потом вдруг решила заняться забытым супругом, но опоздала. Ему уже не нужны были ни ее чрезмерная опека, ни навязчивое внимание, и Игорь съехал в отдельную квартиру, поставив точку в семейных отношениях. Некоторое время Катерина еще донимала его необоснованными претензиями, но как только родилась внучка, она вновь вернулась к своим любимым занятиям – пеленанию, кормлению и воспитанию, облегчив жизнь дочери, и дав возможность мужу вздохнуть с облегчением.
С той поры, как дети разъехались из родительского дома, Игорь Владимирович редко общался с ними. Работа всегда стояла для него на первом месте, поэтому он незамедлительно мог прервать свой отдых для консультации в особо сложном случае. Уважая профессионализм отца, дочь, жившая в Италии, не особо настаивала на его частых приездах, но на пятилетие внучки задалась целью собрать за одним столом всю разросшуюся
И вот эта «важная персона» всколыхнула что-то давно забытое в душе умудренного жизнью мужчины. Уединившись в кабинете главврача, он, то просматривал снимки, то вспоминал глаза Маргариты, то улетал куда-то в своих мечтах – и это было волнительно и приятно. И лишь пришедший для обстоятельного разговора хозяин кабинета смог вернуть на землю расслабившегося не ко времени хирурга.
После знакомства с лучшим специалистом клиники, Максим отправился к Маргарите. Яркий контраст в поведении доктора до входа в палату и после выхода из нее, свидетельствовал, скорее, в пользу профессионализма. На фоне скептической интонации первых фраз, сухая и сжатая сосредоточенность перед прощанием внушала большую долю оптимизма. Но вместе с тем, в глазах хирурга поселилось что-то такое, от чего внутри молодого человека зашевелилось ревнивое беспокойство. «Что произошло между ним и Маргаритой за эти сорок минут? О чем они говорили?» – Максим очень пожалел о том, что не настоял на своем присутствии во время знакомства доктора с пациенткой, но исправлять ошибку было поздно.
– Привет! Обживаешься? – Окинув взглядом просторную палату, напоминающую больше недорогой гостиничный номер, Макс с огорчением заметил, как фальшиво – беспечное выражение стирает искреннюю озабоченность с женского лица.
– Спасибо за царские условия, но я и в общей палате могла полежать, даже как-то веселее.
Маргарита явно храбрилась, не позволяя жалеть себя, и стыдясь принятой помощи, удерживала его на расстоянии. А Максиму так хотелось взять на себя ее трудности и тревоги, обнять, успокоить! Но улитка вновь была в раковине, угрожающе выставив рожки. Не тревожа ее понапрасну, молодой человек нейтрально поинтересовался: – Как тебе доктор?
– Ммм.… Впечатляет.
– Ты доверяешь ему?
– А у меня есть выбор?
– Конечно! Если не доверяешь, мы поищем кого-нибудь другого.
Но Маргарита уже справилась с минутной слабостью и торопливо замахала головой:
– Нет-нет, все в порядке, он, наверное, очень опытный врач.
– Говорят – самый лучший! – твердо уверил Макс, и мягко добавил: – Почти – волшебник, как ты и просила. Так что все будет хорошо.
– Спасибо.
Последовавшая за вежливой благодарностью пауза дала Максиму понять, что женщина предпочла бы остаться в одиночестве. Откликаясь на невысказанную просьбу, он задал последний вопрос: – До вечера продержишься?
– А что будет вечером?
– Я приеду.
– Макс, – не допускающим возражения тоном отказалась Маргарита, – не нужно из-за меня менять привычный образ жизни и тратить свободный вечер на скучную беседу в больничных стенах. Все, что мог, ты уже сделал.
– Значит, продержишься! – усмехнулся молодой человек, и перед тем, как уйти молниеносно наклонился, чтобы поцеловать рассерженную женщину в щеку.
В опустевшей палате Маргарита прижала холодные руки к загоревшемуся стыдливой краской лицу. Одно дело – легкомысленно предаваться чувственному наслаждению со случайным знакомым, рассчитывая больше никогда его не увидеть, и совсем другое – продолжать общаться с ним, помня об интимных подробностях бурно проведенной ночи. Мелькни у нее хоть малейшее подозрение на то, что их встреча – не единична, она ни за что не позволила бы себе такую вольность. Маргарита в равной степени злилась и на себя, и на Максима. На себя за то, что не устояла перед напором молодого человека, и вписала свое имя в длинный список его мужских побед. На Максима за то, что он не собирался оставлять ее в покое и вынуждал терзаться угрызениями совести в тщетной попытке найти верную линию поведения в отношении своего соблазнителя.