Зажечь звезду
Шрифт:
– А для чего ты подарила мне браслет? Он правда волшебный? – вдруг спросил Кайл, катая пальцами бусину по запястью. Искры в глубине зелёного камня вспыхивали и гасли, как далёкие отсветы фейерверка. Красиво…
– В нём защитное заклинание, – ответ сразу на оба вопроса. – Активируется автоматически, если поблизости оказывается существо, желающее тебе смерти, и передаёт сигнал мне. А если потереть друг о друга два соседних камешка, то окажешься под куполом вроде того, о который обломал зубы Жадный.
– Кто там жадный? –
Пусть поговорит, а я отдохну. К тому же интересно будет послушать, как это выглядело со стороны.
Кайл не обманул моих ожиданий, превратив сухую череду событий в красочную историю. Иногда приходилось поправлять его или давать пояснения, вроде того, кто такие дриэйры и почему лосты – это не люди. Но в принципе рассказ его был достаточно полным. Единственное, о чём парень умолчал – собственное вероятное нечеловеческое происхождение.
Впрочем, именно на этой детали я не настаивала.
Потом разговор снова незаметно свернул на равейн и их магию. Давно у меня не было таких масштабных лекций об истинном лице мира: о Вечных и Древних, о множестве Старших, живущих среди людей, о Младших, подобных ведарси, о непознаваемых Изначальных силах… Когда я, в очередной раз увлёкшись этимологией, пространно расписывала происхождение термина «равейна», Ханна ощутимо напряглась.
– Эй, в чём дело? – осторожно поинтересовалась я, касаясь её плеча. Девочка отстранилась и одарила меня сумрачным взглядом.
– Получается, мы дети «беспечных женщин»?
Поначалу я оторопела. Какие ещё «беспечные женщины»? Элен уж никак нельзя назвать беспечной, как и любую равейну, достигшую четвёртой эпохи – власти. А в ином возрасте матерями не становятся.
– Слушай, и правда, – протянул Ками, откидываясь на спинку. – Эти твои Изначальные и равейны – копирка со сказок старушки Лобейры.
В голове щёлкнуло. Вот оно. Раздражающий фактор в рассказе. И как я сразу не просекла аналогию?
– Это не копирка. – Зубы у меня ощутимо скрипнули. – Та идиотская легенда – и есть извращённый пересказ того, как равейны пришли в мир.
Кайл задумался. Ханна сидела так же напряжённо, ловя каждое моё слово:
– Хочешь сказать, что всё было немного по-другому?
– Конечно, – раздражённо откликнулась я. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы успокоиться. Лобейра всего лишь пересказала местную легенду. Неприятную, но интересную. Это совпадение. – Никакие духи не входили в матерей первых равейн. Изначальные просто смешались с кровью умирающих женщин и вернули их к жизни. К слову, это были аллийки, а о людях тогда никто и слыхом не слыхивал. И наша магия вовсе не приносила зла. Да, порой она разрушает, порой бывает излишне жестокой, но никакая сила изначально не несёт негативной окраски. Это просто дар, талант. Он не может
Облегчённый вздох.
Кажется, Хани приняла ту легенду слишком близко к сердцу.
– Наверное, ты права, – согласилась она, кривя губы в полуулыбке. – Но, знаешь, я всё-таки рада, что оказалась слабой равейной. Не хотелось бы в запале, э-э, снести мир.
Я невольно прыснула от смеха:
– Вообще-то вызвать глобальную катастрофу может любая равейна. Например, если это будет её последнее желание.
– Последнее желание? Что, в смысле?.. – Кайл выразительно черканул по горлу ребром ладони. Я кивнула.
– Да. Говорят, что перед смертью равейна может загадать желание – всего одно, но оно обязательно исполнится. Это ещё называют «бесполезным даром».
Парень смешно наморщил лоб:
– А почему бесполезным-то?
– Потому что любой, кто точно знает, что пришла пора умирать, желает только одного – жить. А с того света никто не возвращается. Даже самые сильные равейны.
– Мрачно это как-то, – пожаловалась Ханна. – Нет уж, не надо мне такого, лучше заниматься безобидными фокусами.
– А покажи какой-нибудь фокус! – загорелся идеей Ками. – Что-нибудь простое, чтобы Хани сразу сообразила, что к чему! Ну, и красивое, конечно.
Красивое, значит… и простое. Ну-ка, вспомним… Проблема в том, что у нас с Ханной разные понятия о «простом» волшебстве. У неё должны легко получаться иллюзии. Мне их создавать достаточно сложно, но можно попробовать.
Нити послушно заскользили в пальцах, принимая новую форму. Кружево чем-то напоминало снежинку… Так, вроде то, что нужно. Осталось только добавить силы. Хм… Получилось?
– Это что такое? – Кайл глупо хлопнул ресницами, разглядывая рой тёмно-красных мохнатых бабочек. Мелкие какие-то они вышли и зловещие. Ладно, иллюзии – не мой конёк.
– Образы бабочек, – вздохнула я, озвучивая очевидное. – Ну что, Хани, разобралась, что к чему?
– Ну… вроде да, – вдумчиво кивнула девочка. Одна из летуний присела к ней на плечо, расправив крылышки, словно перламутровая брошь. – Сама вряд ли сделаю, но как оно работает, кажется, понимаю. Только запах меня смущает… Горелый какой-то, а должен быть яблочный.
– Горелый?! – Ками подскочил, как укушенный. – Пицца!
Он буквально вывалился из комнаты на лестницу и сбежал вниз с жутким грохотом, перескакивая зараз ступеньки по три.
– Бедняга, без ужина остался… – сочувственно вздохнула Ханна.
– Думаю, всё в порядке, – улыбнулась я, скользнув вниз по нитям. – По крайней мере, Ками просто излучает облегчение. Интересно, он хоть с нами пиццей поделится? Чего-то не хочется мне греметь дома кастрюлями, Грэймены наверняка уже спать ложатся.