Зажги меня
Шрифт:
Послышался визг тормозов, и в нескольких сантиметрах от меня остановился автомобиль; ругань водителя была слышна даже сквозь шум машин.
— Эш? — Джим говорил странно мягким тоном. — Эш, пойдем. Ты сидишь на проезжей части. Я знаю, тебе все равно, ведь ты теперь бессмертна, но, если какая-нибудь машина наедет на тебя и помнет бампер, тебе придется как следует поломать голову, чтобы придумать этому объяснение.
— Эшлинг, — раздался рядом со мной еще чей-то голос.
Что же мне теперь делать? Как все исправить? Проклятье, ну почему я за все должна отвечать?
— Эшлинг Грэй. Услышав свое имя, я подняла голову. Передо мной в свете фар стоял Рене, протягивая мне руку.
— Пойдем. Нельзя сидеть на проезжей части.
Я взяла его руку, сжала ее, наслаждаясь человеческим теплом и желая только одного: броситься в объятия Рене и убедить его отвезти меня в аэропорт, чтобы я могла улететь отсюда.
— Дрейк обманул меня, — пробормотала я. Он кивнул:
— Я знаю, что он сделал. Очередная колдобина на дороге, hein?
— Нет, Рене, — ответила я, вытирая слезы рукавом. Это не колдобина. Это тупик.
— Это сейчас тебе так кажется, но, думаю, со временем ты сможешь взглянуть на все другими глазами, — возразил он, садясь за руль. Джим устроился рядом со мной и захлопнул дверцу, вцепившись в ручку зубами.
Пока мы ехали на остров Маргит, Рене не произнес больше ни слова. Я тоже сидела молча; размышлять происшедшем было невыносимо, и я ни о чем не думала. Я изгнала из своего сознания все мысли и тупо смотрела на то, как мелькающие огни освещают затылок Рене. Он такой хороший человек. Так не похож членов Мира иного. Такой нормальный.
Взгляд мой опустился на руку, сжимавшую нефритовый талисман в виде дракона. Рядом с ним висел хрустальный амулет Венеры.
— А почему амулет не действует на тебя, Рене? Он слегка повернул голову, чтобы увидеть меня в зеркале.
— Что?
Я снова посмотрела на амулет, затем на Рене:
— Почему ты не поддаешься его влиянию? Все смертные мужчины реагируют на него. Все, кроме тебя и…
Внезапно меня осенило, и неопределенная мысль, которая терзала меня последние сутки, стала четкой и ясной. Только что я размышляла о том, почему Рене не поддается влиянию амулета, а в следующее мгновение я видела перед собой Дьёрдя — второго мужчину, не бросавшегося к моим ногам. Дьёрдя — отшельника, который редко покидал свои владения, но признался в том, что побывал в отеле.
В ушах у меня прозвучали слова Якоба: «Когда мы принимаем человеческий облик, мы ничем не отличаемся от людей».
Дьёрдь показался мне человеком. Он выглядел как человек. Но пахло от него костром — дымом.
Я
— Двенадцать братьев, двенадцать сестер… — повторила я и закрыла глаза, осознав, какой чудовищный промах я совершила. — И главный инкуб. Морсрей. Это и есть Дьёрдь. Матерь Божья и все святые! Рене! Не смотри на светофоры — в отель, как можно быстрее! Я знаю, кто убийца!
Ехали мы не более десяти минут, но мне показалось, что прошли столетия. Когда Рене затормозил у дверей отеля, я уже выкрикивала приказания Джиму:
— Заключительный банкет уже начался. Ты бегаешь быстрее меня — давай в банкетный зал, отыщи Нору или Мониша. Скажи им, что я нашла убийцу. Скажи, пусть не спускают глаз с Марвабель. И кстати, с Тиффани тоже!
Джим бросился прочь, словно черная лохматая молния. Я побежала вслед за демоном, вниз по лестнице на цокольный этаж; Рене не отставал.
— Тебе не нужно идти со мной!
— Я твой друг. Я останусь с тобой. Я могу тебе понадобиться, как и в прошлый раз, hein?
— Твоя помощь всегда кстати, Рене. — Я перепрыгнула через последнюю ступеньку и побежала по длинному коридору к двойным дверям, которые вели в банкетный зал.
Я распахнула дверь и ворвалась внутрь, молясь о том, чтобы не было слишком поздно. Якоб сказал, что морфей — единственный, кто способен появляться без зова, а это означало, что он мог нанести удар в любой момент. Дорогу мне загородила группа людей. Я протиснулась через толпу, бормоча извинения, и внезапно очутилась в центре зала, где как раз должен был выступать докладчик.
— Э-э-э…
На возвышении стоял Костич с листком бумаги в руке, он зачитывал в микрофон какие-то имена. Костич обернулся и взглянул на меня. Я уставилась на него, затем, медленно повернув голову, увидела перед собой толпу из двух тысяч Стражей, Оракулов, Прорицателей и Магов, которые смотрели на меня, онемев от изумления и не веря своим глазам.
Только в этот момент до меня дошло, что мой эксперимент с огнем Дрейка, последующая пробежка по городу и столкновения с автомобилями не прошли для меня даром. Мое платье из тонкой ткани было перепачкано, заляпано бензином и грязью, разорвано на боку, в том месте, куда меня толкнула машина, подол был обуглен. Руки были черными от сажи и дорожной пыли. Волосы рассыпались по плечам и свисали как сосульки. Нос распух от рыданий.
Но все это не важно, сказала я себе; я профессионал. У меня есть дело, и я только что пожертвовала своим счастьем и Дрейком ради этого. Я расправила плечи, пригладила платье и выступила вперед.
Доктор Костич попятился от меня, и я наклонилась к микрофону:
— Кто-нибудь видел Нору Чарльз или Мониша Лакшманана?
Эхо моего голоса разнеслось по просторному помещению. Кое у кого перехватило дыхание; очевидно, потому, что я назвала полные имена. Я прищурилась, потому что в глаза мне бил свет софитов, и поискала взглядом Мониша и Нору. Две тысячи ошеломленных, недоверчивых пар глаз в ужасе уставились на меня.