Заживо погребенные
Шрифт:
– Джон везет нас в Эдинбург, так что вечер мы проведем в городе. – Тяжелая рука Грея опустилась на плечо Ребуса. – Не все же нам торчать в рекреации, верно, Джон?
Ребус не сказал ничего, он не слышал, как остальные члены группы одобрительно гудели: «Здорово», «Неплохая идея!» – его мысли всецело сосредоточились на Грее, он старался понять, что, черт возьми, ему надо.
9
– Что, черт возьми, вам надо? – Спросил сердитый голос из-за плотно закрытой двери, а ответили ему приглушенно-спокойным тоном. Секретарша улыбнулась Шивон и Хайндзу.
– Что?
Секретарша непроизвольно вздрогнула.
– К вам два офицера полиции, мистер Кафферти. Вы им назначили…
Это было произнесено каким-то виноватым, слегка дрожащим голосом. Внимательно выслушав то, что говорил ей шеф, она положила трубку.
– Через несколько минут он будет в вашем распоряжении, а пока, прошу вас, садитесь…
– Вы, должно быть, получаете большое удовольствие от работы?
– Да. – Секретарша через силу улыбнулась. – Да, это правда.
– Секретари требуются во многих местах. Если бы я искал место секретаря, начал бы поиски с редакции пятничного выпуска «Шотландца».
Прихватив с собой Хайндза, Шивон направилась к трем стоящим у стены стульям. Места для журнального столика в приемной не было. Два письменных стола – один служил рабочим местом секретарше, второй был завален грудой бумаг. Вероятно, в этом помещении раньше располагался магазин. С одной стороны здания была пекарня, со второй – магазин канцтоваров; большое окно приемной выходило на унылую улицу. Район находился в юго-западной части города, недалеко от Толлкросс. Воспоминания Шивон, связанные с этим местом, были не из приятных, поскольку именно здесь несколько лет назад она разбила машину, не сумев преодолеть перекресток на Толлкросс-роуд. Этот треклятый перекресток пяти дорог, регулируемый светофором, – и она на подаренной родителями машине, с только что полученными правами…
– Я не смог бы здесь работать, – продолжал Хайндз изливать секретарше душу, кивая подбородком в сторону улицы. – Такой манящий запах из пекарни…
Он с улыбкой погладил себя по животу. Секретарша тоже улыбнулась, но, как показалось Шивон, почувствовав облегчение, именно облегчение, и ничто другое, от того, что Хайндз имел в виду не ее босса…
Вместо магазина теперь здесь было «Риэлторское агентство МГК». Через все окно тянулась полоса, на которой крупными буквами было напечатано: «Решим любые проблемы с недвижимостью». Когда они только подъехали к этому зданию, Хайндз спросил, зачем «криминальному гению» понадобился такой привлекающий внимание фасад. На это у Шивон ответа не было. Она знала, что у Кафферти были в городе интересы иного рода: больше всего его привлекал расположенный в Горджи таксопарк. Свежая краска на стенах и новые ковры наводили на мысль, что «Риэлторское агентство МГК» начало функционировать недавно.
– Сомневаюсь, что в это агентство обратится хоть один человек, – сказал Хайндз, наклонившись к Шивон.
Если секретарша и расслышала, что он сказал, то не подала вида. Она надела наушники и притворилась, что печатает надиктованный текст. Шивон взяла несколько листков из бумажной кучи на втором столе. Это были списки предлагаемых к сдаче квартир. В основном это были квартиры, расположенные в многоэтажках в наименее престижной
– Большинство агентств предупреждают, что не обслуживают тех, кто получает социальную помощь. В этом агентстве такого предупреждения нет.
– И что?
– Тебе доводилось слышать о домовладельцах, набивающих свои квартиры жильцами, живущими на пособие, чтобы потом делать на этом деньги? – Хайндз растерянно захлопал глазами. – Бедняги вынуждены предъявлять документы, подтверждающие, что они живут на пособие. Этого достаточно, чтобы домовладелец получал арендную плату от Управления социальной помощи. И неплохо на этом зарабатывал.
– Но ведь это же риэлторское агентство. Сюда может обратиться любой…
– Но это не значит, что любому обратившемуся сдадут квартиру.
Чтобы это понять, Хайндзу потребовалось время; подумав немного, он обвел глазами комнату. Два календаря, перечень дел, запланированных на текущую неделю. Ни одной картины в оригинале.
Дверь, ведущая в кабинет, распахнулась, из нее выскочил человек с крысиным лицом и, шаркая ногами, поспешил к выходу. Затем из кабинета выплыла фигура, заполнившая собой почти весь дверной проем. На стоящем в дверях человеке была белая, совершенно новая, судя по ослепительной белизне, рубашка и шелковый галстук цвета свежей крови. Закатанные рукава обнажали толстые, поросшие волосами руки. Большую голову, похожую на шар из боулинга, окаймляли коротко стриженные жесткие седые волосы. В глазах играл какой-то темный блеск.
– Простите, что заставил ждать, – отчетливо выговаривая слова, произнес он. – Моя фамилия Кафферти. Чем могу быть полезен?
При его появлении Шивон и Хайндз встали. Кафферти предложил им на выбор чай или кофе. Они отрицательно покачали головой.
– Донна принесет из пекарни, – заверил он. – Так что никаких хлопот.
Они вновь отказались, и тогда он пригласил их в кабинет. Он был почти пуст: письменный стол, на нем не было ничего, кроме телефона; четырехсекционный стеллаж для документов; оконце с матовым стеклом. Хотя свет не горел, кабинет походил на чисто прибранную и хорошо освещенную пещеру. Собака – черно-белый спаниель – встала и, подойдя к Шивон, обнюхала ее туфли, а затем ткнулась влажным носом в ее протянутую ладонь.
– Кларет, место! – резко приказал Кафферти, и собака нехотя потрусила в свой угол.
– Какой замечательный пес, – сказала Шивон. – Но почему Кларет?
– Обожаю красное вино, – с улыбкой пояснил Кафферти.
У стены стоял короб из гипсокартона, в котором, судя по форме и размерам, находилось три-четыре вставленных в рамы картины или рисунка, и это сразу напомнило Шивон короб, который они видели в доме Марбера. Хайндз сразу рванулся к нему, хотя Кафферти указал ему на кресло, стоявшее у письменного стола.
– Нет времени развесить картины? – спросил Хайндз.
– Все не могу решить, вешать их или не стоит, – ответил Кафферти.
Шивон уже сидела в кресле, и Кафферти никак не мог выбрать, на ком сосредоточить внимание, на ней или на Хайндзе. Одновременно смотреть на обоих он не мог.
– Детектив Хайндз в некотором роде страстный любитель живописи, – объяснила Шивон, а Хайндз тем временем внимательно рассматривал полотна.
– Что вы говорите? – В рокочущем басе Кафферти послышалось удивление.