Заживо погребенные
Шрифт:
Она уставилась на меня.
– Тоже врет. – Она оглянулась через плечо.
– Не беспокойся, дверь закрыта. Твоя сестра нас не слышит. Значит, они оба врут, когда говорят, что вы целовались и занимались сексом?
– Это мне с ним было не в кайф.
– А что в кайф?
– Ну, когда мы были как друзья. Старые друзья.
– Во сколько закончился фильм?
– Я не знаю.
– Куда вы пошли, когда закончился фильм?
– Не помню.
– Вы что-нибудь выпивали? Или перекусили?
– Не помню.
Райан
– Алекс, у нее полная амнезия. Она ничего не помнит до того момента, как очутилась в поезде, – сказал Райан. – Целых три часа полностью выпали у нее из памяти.
– А что говорит Лакон?
– После фильма он купил бутылку вина за восемь долларов. На улице было слишком холодно, а денег на номер в отеле у них не было, поэтому они сели в метро, катались там и занимались любовью… занимались сексом, пока им не помешали.
Казалось, Йоланда не обращала внимания на слова Райана, который передавал показания полицейского. Она вела себя так, словно не имела никакого отношения к аресту Лакона по обвинению в изнасиловании.
– Куда вы поехали, когда сели в поезд? – спросила я.
– Домой. Я замерзла и устала. Я сказала ему, что хочу домой.
Я заглянула в рапорт, приложенный к обвинению.
– Йоланда, ты живешь в Верхнем городе. Тогда почему ты села в поезд, который шел в Нижний?
Она взглянула на потолок.
– Меня изнасиловали. Я не должна на все это отвечать.
– Нет, Йоланда, тебе придется отвечать. Пожалуйста, расскажи, как и когда вы сели в поезд?
– Мы вошли в вагон перед тем, как это случилось. Лакон затащил меня в метро.
– Как он это сделал?
– Он схватил меня за руку и потащил вниз по эскалатору.
– И тащил вплоть до перрона? Там никого больше не было?
– Я, ну, никого не видела. А когда подошел поезд, он втолкнул меня туда и сказал, чтоб я заткнулась.
Уставившись на фотографию над моим компьютером, она болтала ногами.
– И он сразу тобой овладел? Между центром Линкольна и Таймс-сквер? За несколько минут до появления полицейского?
– Ну да. Да, сразу.
– Где твоя сумочка, Йоланда?
Она вцепилась в маленькую сумочку. Длинный ремень был обмотан вокруг шеи и перекинут через плечо.
– Пожалуйста, открой и высыпи все на стол.
– Чего? – Она отдернула сумочку.
Я встала и протянула к ней руку.
– Я должна это делать?
– Да, я попросила тебя высыпать все из сумочки.
– Можно мне в туалет на минуточку?
– Нельзя, пока мы не закончим.
Она посмотрела на Райана и Стюарта, надеясь на помощь, но безрезультатно. С неохотой она вывалила содержимое сумочки на стол. Сверху оказались три папиросы с марихуаной. Я подняла их и положила себе на ладонь.
– Черт, – выругалась Йоланда. – Это Лакон их туда положил. Это не мое. Клянусь, я была без понятия, что
– Лакон тогда курил?
– Да, вроде. Я вообще не дую. И не ширяюсь.
– А нож зачем?
Я нажала на кнопку. Из металлического футлярчика выскользнуло короткое смертоносное лезвие.
– Это для защиты.
– В среду он был у тебя?
– Да, но я не успела его вытащить. Я так перепугалась, что он у меня из башки выскочил.
Я развернула скомканные клочки бумаги.
– Что это?
– Имена и номера моих друзей.
Я развернула бумажки и обнаружила там с десяток мужских имен.
– А подруги у тебя есть? Или ты только с парнями дружишь? Не возражаешь, если мы позвоним кому-нибудь из них и спросим, как вы познакомились?
Она стала злиться. Снова демонстративно принялась за лак, стряхивая его на пол.
– Делайте что хотите. Я все равно не хотела приходить.
– Когда Лакон стал тебе больше нравиться? После фильма?
– Я ему говорила. – Йоланда показала на Райана. – Никогда он мне не нравился. Все время после фильма я его боялась.
– Когда ты записала номер его телефона? – спросила я. – Когда ты успела нарисовать вокруг него сердечки?
Она дернулась в мою сторону, пытаясь выхватить бумажку.
– Это другой Лакон. Не тот, который меня изнасиловал.
– Райан, думаю, пора позвать Ванду.
– Ничего ей не говорите! Это наш секрет – мой и судьи!
– Сначала мне надо узнать, что ты говорила сестре. То же самое, что мне, или нет. Потом, – я порылась в куче бумажек и извлекла проездной на метро, – я отдам этот билет в полицию, и они кое-что проверят.
– Это мое. Я его в прошлом месяце купила, я не украла.
– Это даже лучше, Йоланда. Потому что в полиции точно узнают, когда ты проходила в метро в среду. Во сколько и на какой станции.
– Они не могут сделать этого, – сказала она, распаляясь.
– Вся информация компьютеризирована. Я узнаю, сколько времени ты провела в поезде. Кроме того, мы сможем узнать, сколько было человек на платформе, когда Лакон тебя туда затащил, как ты говоришь.
– Какая вам разница?! – Она резко повернула голову, когда услышала звук открывающейся двери.
– Такая, что, если ты не скажешь судье правду, тебя арестуют.
Йоланда расплакалась. Было видно, что свою сестру она боится больше, чем меня.
– Я вам всем сказала, я не помню ничего…
– А я говорю, что не верю тебе. Если ты не была пьяна, не была под кайфом, тебя не били по голове бейсбольной битой – кому, как не тебе, знать, что на Самом деле случилось в среду.
Я стала рассказывать Ванде о нестыковках между тем, что ее сестра рассказала полиции сначала, и тем, что удалось из нее вытянуть сегодня. Потом протянула ей бумажку с именем Лакона и номером его телефона, которая пестрела сердечками.