Заживо погребенные
Шрифт:
Ванда ущипнула сестру за плечо.
– Ты чего притворялась? «Не знаю», «не помню»? Почему ты мне впаривала, что он тебе не нравится, а сама записала его телефон? Ты не такая глупая, дорогуша, как прикидываешься.
– Вот что, Йоланда. Ступайте с сестрой к Райану в кабинет. Подождите там, пока он направит проездной билет в отдел общественного транспорта для получения информации о твоей поездке. Оружие я оставлю у себя, – сказала я, зажав в ладони нож. – А эту марихуану мы выкинем.
Ванда отвесила сестре подзатыльник.
– Вот
– Не бейте ее. Я надеюсь, что никогда не услышу о том, что вы бьете свою сестру, – пригрозила я. – Йоланда, если ты решишь, что в твоем объяснении нужно что-то изменить до того, как ты окажешься в суде, скажи об этом Райану, как только вы придете к нему в кабинет.
– Если я это сделаю, меня опять к вам вызовут? – спросила она, явно мечтая о том, чтобы этого не произошло.
– Только если информация из транспортного управления не освежит тебе память.
– Вы хотите сказать, что, если я расскажу ему все, я могу идти домой?
– Можешь, если расскажешь правду.
Йоланда вышла следом за старшей сестрой. Я отдала ее дело Стюарту.
– Не знал, что можно получить информацию по проездным билетам, – удивился тот.
– Вот и узнал, – произнес Райан и подмигнул мне. – Лакон и Йоланда. Значит, это не любовь, Алекс? Не замечал за тобой фокусов с сумочками.
– У девчонок в сумочках чего только нет. Чем старше женщина, тем больше можно найти в ее сумочке. Таблетки, презервативы, дневники, оружие, любовные письма. Беглый взгляд на содержимое сумочки больше помогает распутать дело, чем все университетские знания. Думаю, что наша Йоланда без малого проститутка.
– Именно это Лакон и говорит.
– Если данные из транспортного управления совпадут с его версией, а она все равно будет упираться, веди ее снова, будем звонить ее поклонникам. Посмотрим, что они расскажут.
Каждый проездной билет имеет десятизначный код. Данные о каждом его использовании попадают в базу. Из того, как и когда им пользовались, можно составить целую историю. Билет расскажет нам, в какое время Йоланда прошла через турникет, на какой станции села в метро, сколько поездок у нее осталось. Моя уверенность в том, что ей верить нельзя, будет подкреплена компьютерными данными. Они подтвердят, что она лгала.
Я проводила Райана и Стюарта до двери и забрала у Лоры листок, на котором она отметила, кто, когда и с чем звонил.
– Больше звонков не было?
– Только что была информация от Майка. Скотти Тарен все еще ждет на Шестой авеню. Но они уверены, что доктор Ичико их надул. Решил уклониться от встречи с полицией, чтобы приберечь лакомый кусочек для своего теледебюта. Он сегодня не явился на работу.
Глава 17
В час Мерсер привез Аннику Джелт – для под готики к Большой коллегии. Девушка была еще очень Слаба, передвигалась в инвалидной коляске, ее сопровождал медбрат.
Детектив сидел рядом и держал ее за руку,
Потребовался целый час, чтобы восстановить полную картину покушения. Потом в течение пятнадцати минут я представляла ее дело присяжным. Теперь было ясно: насильник стал орудовать ножом только потому, что она начала оказывать сопротивление.
После допроса Мерсер вновь прикатил ее ко мне в кабинет и передал сопровождающему из больницы.
– Все это просто замечательно. Вы уже поправляетесь, а ведь прошло не так много времени. Еще не все, по начало очень хорошее. Когда вы уезжаете в Швецию?
– Как только врачи разрешат лететь. В салоне самолета низкое давление, это вредно для легких, а перелет такой длинный. Но вы ведь позвоните мне, если поймаете его?
Мерсер тут же ответил:
– Правительство Нью-Йорка оплатит вам билет, чтобы вы дали показания в суде. А я буду вашим личным сопровождающим.
– Эти рисунки… Можно спросить? – проговорила Анника. – Медсестра мне показывала…
Фоторобот преступника висел теперь на окнах, витринах, у касс по всем магазинам и фирмам Верхнего Ист-Сайда.
– Что вы хотели спросить?
– Этот рисунок детектив Уоллес показывал мне на прошлой неделе. Я тогда узнала его из нескольких, которые он приносил. Он очень точно передает его облик. Но там почему-то написано…
– Вам не следует сомневаться, – сказала я. – Если вы что-то подметили, можете нам сказать.
Некоторые с большей точностью определяли рост или вес. Некоторые помнили прикосновение его небритой шеки к коже, в то время как остальные этого не заметили. Или отмечали мельчайшие шрамы или прыщики у него на лице.
– На рисунке, который мне показал детектив, никаких надписей не было. А на плакате есть.
Мы с Мерсером кивнули.
– Написано, что он афроамериканец, – продолжила Анника.
– Вы сказали, что он чернокожий, поэтому… – Мерсер сел напротив свидетельницы.
– Да, – продолжила она. – Возможно, это потому, что я иностранка. Английский у меня второй язык, и я воспринимаю его по-другому.
Было трудно понять, к чему она клонит.
– А другие женщины? – спохватилась я. – Среди них были иностранки?
Мерсер на секунду задумался.
– Нет.
– Я думаю, он не американец – это слово мне кажется лишним. Чернокожий – да, но не афроамериканец, – сказала Анника.
– Тогда кто? Может, он с Карибов?
– Не знаю. Я практически не общалась с людьми с островов. Но он говорил не так… не так певуче, как чернокожие с Ямайки, которые со мной учились.
– Можете привести какой-нибудь пример? – спросил Мерсер. – Ведь он мало говорил с вами.