Здесь был Баранов
Шрифт:
Вишняков, увлеченный чтением, остался равнодушен и только спросил, высунувшись из книги:
– Что такое ОЭФ?
– А черт его знает, – буркнул Дима. – Здесь не сказано.
– А, – протянул Вишняков без всякого интереса и снова погрузился в свою книгу.
Диме стало завидно, и он начал приставать:
– Евгений Петрович, а что вы такое читаете?
– Евангелие, – проворчал Вишняков, не отрывая глаз от страницы. – От Марка.
– Дайте! – возопил Дима. – Я никогда в жизни не видел Евангелия!
– Не дам, – равнодушно ответил начальник.
– Я
– Вам вредно, Вадим.
– Почему? Почему вредно?
– Потому что. Изучайте свою инструкцию, а то они вас еще не возьмут с собой.
– Жалко, да? Что я с ним сделаю за одну минуту?
Вишняков опустил книгу на колени.
– Вот привязался. Говорю же: нельзя вам это читать. Это такая книга, из которой морально нестойкий человек вычитает что-нибудь вредное. Вы, например, точно вычитаете, что можно не умываться.
– А что, Христос не умывался? – с живым любопытством спросил Дима, и Вишняков немедленно завздыхал:
– Ну вот, начинается…
Баранов печально уткнулся в пухлый машинописный том. Он вдруг живо представил себе, как Христос, плюнув в пыльную ладонь, обтирает ее о пыльную же рубашку. И это все, что я знаю о Спасителе человечества, мрачно подумал Баранов. И пробубнил:
– Держите массы в неведении и мраке, как настоящий рабовладелец…
Вишняков снова опустил книгу.
– Хотите совет? – сказал он. – Читайте внимательнее свою инструкцию. Вы обязательно должны полететь. Это для вас очень важно. – Он помолчал и добавил: – Соглашайтесь на любые их условия.
Баранов подумал, что это проще простого. Вряд ли весь СЮК вместе взятый может изобрести нечто такое, что было бы для него, Димы, неприемлемо. Несмотря на определенный жизненный опыт, Баранов был еще слишком юн и явно недооценивал возможности СЮКа.
Экзамен Дима выдержал на троечку. Комиссия укоризненно качала головой, вздыхала, созерцала потолок и всем своим видом показывала Диме, что троечка его – липовая и что сделка с совестью дается ей, комиссии, с огромной затратой душевных сил. Баранов, по тупости своей, остался совершенно нечувствителен ко всем этим психологическим тонкостям. Однако его безразличие как рукой сняло, когда он услышал, что в Гераклею он отправится не один.
– Как – не один? – спросил Дима несколько громче, чем следовало бы.
– Баранов, вы только что сдали экзамен по ТБ и задаете такие вопросы, – пожурила его председатель комиссии, важная пожилая дама. – Вас стоило бы вообще отстранить. Ведь по ТБ положено ходить на такие операции только парами, причем один назначается начальником другого.
– Ладно, по ТБ положено, – огрызнулся Дима. – А кто ее сочинял, эту ТБ?
– Баранов, что вы себе позволяете? Документ утвержден, и вообще…
Дима прикусил язык, вспомнив совет старшего друга.
– Хорошо. Тогда можно я сам выберу себе напарника?
Комиссия переглянулась. Председательша милостиво кивнула.
– Это будет зависить от того, кого вы изберете, – сказала она. – Но я думаю…
– Я взял бы Данилу
Стоявший возле машины времени в почетном карауле юный сюковец покраснел и жалобно заморгал на комиссию. Он был моложе Димы, но разбирался в жизненных вопросах куда лучше.
– Исключено, – строго сказала председательша.
– Почему? – поразился Дима.
– Почему? – Она помолчала, немилостиво отвернувшись и постукивая пальцами по столу, а потом внезапно устремила на Диму яростный взгляд. – Потому что! Потому что ваш Петров зарекомендовал себя не лучшим образом! Нечего его выгораживать! Он показал уже, на что способен! Хватит экспериментов!
– Пусть искупит кровью, – добродушно сказал Дима.
– Нет, вы все же объясните, – кипятилась председательша. – Вы мотивируйте для комиссии свой выбор, Баранов! Вы же должны иметь какие-то основания! Ведь не в одной же вашей безответственности дело.
Вадим почувствовал, что сейчас он брякнет нечто непозволительное. Молчать, только молчать, умолял он себя.
Чтобы не сболтнуть лишнего, он начал мысленно оценивать присутствующих в сестерциях и ассах и даже несколько увлекся. Председательшу Баранов отбраковал сразу – с нею ни один рабовладелец не свяжется. Артур Эйвадис более перспективен. Возраст: 23 года. Место рождения: Ленинград (варвар вонючий, сразу видно!). Знания: идеолог. Сестерций десять. По дешевке пошел бы директор. А вот за Ваньку Терочкина можно было бы выручить кругленькую сумму…
– Мы ждем, Баранов, – приставала председательша. – Мы, конечно, наслышаны о вашем легкомыслии, но такого… такого никто не ожидал.
– Хорошо, – сказал Вадим, и пол под его ногами шевельнулся. – Я объясню. Мне нужен напарник, который действительно будет делать то, что надо, а не препираться со мной на каждом шагу, что я не сюковец и вообще никто…
– Вынуждена вас огорчить, Баранов, – заявила председательша. – Список уже утвержден. Старшим группы назначен Эйвадис.
Этот удар и подкосил Вадима. Он сжал зубы. Осквернить воспоминание о Гераклее, взяв туда Артура, – нет, это чересчур. Но если устроить сейчас скандал, то его вообще отстранят от операции. Дима уловил умоляющий взгляд Ивана. Артур, невозмутимый и подтянутый, сидел рядом с ним и, как показалось Диме, уже навесил на плечо какие-то ремни, лихо перекрещенные на спине. Не хватает только маузера в деревянной кобуре.
Артур не спеша и с достоинством поднялся на ноги.
– Как старший группы я решительно против кандидатуры Петрова, – сказал он. – Лично я бы с ним в разведку не пошел.
– Лично я, Артур, с тобой и в баню бы не пошел, – не выдержал Баранов и смутился.
Однако Артур и бровью не повел.
– Предполетное совещание завтра в 17 часов, – сказал он. – Вылет в 18.00. Вадим, не опаздывай, пожалуйста.
– Хорошо, – сказал сникший Баранов.
При виде такого барановского послушания оживился Иван, бывший все это время в некотором напряжении. Он протянул Диме пропуск, пожал ему руку и многозначительно посмотрел ему в глаза.