Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу
Шрифт:
В философском диалоге Цицерона «О пределах блага и зла» один из участников говорит: «Глядя на нашу курию (я имею в виду Гостилиеву, а не эту новую, которая, как мне кажется, стала меньше с тех пор, как ее расширили), я всегда думал о Сципионе, Катоне, Лелии… место обладает огромной силой, способной вызывать воспоминания». [4]
Здание или помещение, хорошо известное оратору, использовалось в риторической практике как мнемонический прием. Оратор мысленно располагал части своей речи по разным углам помещения, а потом, во время выступления, представлял себе это помещение и таким образом вспоминал, что за чем следует.
4
Пер.
Имена
В глубокой древности у римлянина могло быть всего одно имя (такое, как «Ромул» или «Рем»), но в исторические времена у каждого уважающего себя гражданина их было три: личное имя (praenomen), родовое имя (nomen) и фамильное имя (cognomen) — например, Гай Юлий Цезарь или Публий Овидий Назон. Личных имен было немного — два-три десятка, а часто встречающиеся и вовсе можно было пересчитать на пальцах: Гай, Марк, Луций, Публий, Гней, Квинт, Секст.
Родовое имя уходило корнями в глубокую древность, к основателю рода. Оно заканчивалось на — ius или — aeus (что по-русски традиционно передается как — ий и — ей): Юлий, Клавдий, Гораций, Корнелий, Анней.
Фамильное имя было по своему происхождению прозвищем, некогда полученным основателем отдельной ветви рода («семьи»), например Агенобарб («рыжебородый»), Цицерон («горошина»), Целер («быстрый»), Брут («глупый»), Сципион («скипетр»).
Иногда смысл фамильного имени терялся в веках (мы не знаем, что значили слова «Цезарь» или «Катон»).
Фамильное имя, как правило, переходило по наследству от отца к сыну, но за какие-то выдающиеся достижения гражданин мог получить дополнительное имя (второй cognomen или agnomen) — например, Кретик («Критский») за подчинение острова Крита римской власти или Африкан («Африканский») за боевые заслуги в Африке. Иногда такой агномен присуждался посмертно — так, один из борцов за безнадежное республиканское дело остался известен в веках как Марк Порций Катон Утический, в честь самоубийства, совершенного им в африканском городе Утике.
У женщин собственных имен как таковых не было; их называли женской версией родового имени.
Дочь Марка Туллия Цицерона звалась Туллия, дочь Юлия Цезаря — Юлия. Если дочерей было несколько, то к имени первых двух прибавлялись эпитеты «старшая» и «младшая» (maior и minor), а дальше шли в ход порядковые номера: tertia, quarta и так далее. Впрочем, иногда фамильные имена у женщин бывали — по когномену отца или мужа (Цецилия Метелла) или даже в честь какой-нибудь личной особенности. В императорские времена женщина, вступающая в брак, иногда получала женскую форму личного имени мужа, но сама идея одинаковых личных имен мужа и жены гораздо древнее — ее следы можно найти в традиционной формуле римской брачной церемонии, «Где ты Гай, я Гайя» (ubi tu Gaius, ego Gaia). Рабы иностранного происхождения обычно обходились одним именем, а если хозяин отпускал их на свободу, брали личное и родовое имя хозяина и добавляли к ним собственное имя в качестве фамильного: так, вольноотпущенник Цицерона Тирон, изобретатель стенографии, получив свободу, стал зваться Марк Туллий Тирон. Здесь уместно развеять одно устойчивое недоразумение. В литературе часто встречается неправильное написание одного из самых распространенных римских имен («Кай» вместо «Гай», например — Кай Юлий Цезарь). Дело в том, что в старинных памятниках латинского языка буквы C и G не различались. А когда различие между ними ни у кого уже не вызывало сомнений, консервативные римляне продолжали записывать инициалы двух распространенных имен — Гай и Гней — как C. и Cn. соответственно. Но это причуда традиции, и к произношению она не относится.
Надгробная надпись
Племянник Суллы по имени Фауст начал было строительство нового здания для Сената, но Юлий Цезарь не дал ему довести дело до конца, снес построенное и велел построить курию заново. Прежде чем проект был завершен, Цезаря убили, и строительство доводил до конца его наследник Октавиан (в дальнейшем известный как Август). Август установил посреди Сената золотую статую богини победы Виктории, привезенную из греческого города Тарента на юге Италии. В конце IV века н. э. эта статуя стала предметом ожесточенного спора между некоторыми сенаторами, ностальгически приверженными старым языческим верованиям, и набравшим силу христианством. «Давайте восстановим религию, которая на протяжении долгого времени доказала свою благоприятность для нашего государства», — писал сенатор Симмах. «Можно ли терпеть языческие жертвоприношения в присутствии христиан?» — жаловался в ответ на это миланский епископ Амвросий в письме императору Валентиниану. Христиане победили.
После Августа следующую масштабную перестройку организовал в конце I века н. э. император Домициан. В конце III века, после очередного большого пожара, курию заново отстроил Диоклетиан. Именно Диоклетианова курия (хотя путеводители обычно называют ее Юлиевой, в честь Цезаря) и есть то кирпичное здание с тремя окошками на фасаде, мимо которого проходит около четырех миллионов туристов в год. Конечно, здание Сената не стояло на главной площади города в таком неприглядном виде, просто от мрамора и штукатурки, которыми оно было облицовано, ничего не осталось.
Внутреннее пространство курии представляло собой большой зал, по длинным сторонам которого шли три ряда ступеней. На этих рядах и сидели сенаторы — либо в креслах, либо на скамейках. Верхняя ступень, вероятно, предназначалась для младших сенаторов, которые не сидели, а стояли (и назывались поэтому senatores pedarII, «пешие сенаторы»). Заседание обычно вел либо один из консулов либо старейшина Сената; когда дело доходило до голосования, он или опрашивал присутствующих поименно, или предлагал выступающим «за» и «против» разойтись по разные стороны зала — в этом случае результат иногда можно было определить сразу, на глаз. Президиум восседал напротив дверей (там же стояла и статуя Виктории), а две двери за спиной председательствующих вели на Юлиев Форум. В нишах зала стояли статуи, а лепнина была спроектирована так, чтобы улучшать акустику.
Курия (церковь святого Адриана). Рисунок XIX века.
В древнейшие времена Сенат состоял всего из ста человек — от этой эпохи у сенаторов сохранилась привилегия пользоваться особой обувью, помеченной буквой c (как считают — от слова centum, «сто»). Потом их число выросло до трехсот, а к концу республиканских времен стало расти лавинообразно и при Юлии Цезаре достигло едва ли не тысячи. Август, приводя дела государства в порядок, ограничил число сенаторов шестьюстами. На трех ступенях Диоклетиановой курии могло разместиться около трехсот человек (с учетом стоящих — несколько больше). Скорее всего, многие сенаторы пренебрегали своими обязанностями, и это считалось в порядке вещей.
Нескольким древнеримским постройкам повезло по сравнению с остальными по одной простой причине: они были преобразованы в христианские церкви. Так был спасен от разрушения Пантеон, и именно поэтому по сравнению с остальными зданиями Форума курия выглядит неплохо. В 630 году при папе Гонории I здание было освящено в честь Святого Адриана, гвардейца одного из императоров, который вместе с женой Наталией принял мученическую смерть; ныне Адриан считается покровителем военных, мясников и связистов. В середине XVII века курию украсил в барочном стиле архитектор Мартино Лонги, а другой архитектор, Франческо Борромини, снял с нее (точнее, уже с церкви Св. Адриана) бронзовые двери, отдал их на реставрацию (в ходе которой между бронзовыми пластинами нашли несколько монет, самые ранние — времен Домициана) и установил их в церкви Св. Иоанна Латеранского. Считается, что это самые древние в мире исправно функционирующие двери.