Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу
Шрифт:
После виллы Квинтилиев больших гробниц вдоль Аппиевой дороги становится меньше; здесь в скромных могилах покоятся римляне республиканских времен. Однако возле шестого верстового столба стоит самый большой круглый мавзолей Аппиевой дороги. Он называется Casal Rotondo, что значит «круглая ферма». Это некоторое смешение понятий: действительно, над памятником когда-то возникла ферма, но круглой была не она, а сама гробница. Скорее всего, это памятник эпохи Августа, но кто там похоронен — неизвестно. В XIX веке археолог и архитектор Луиджи Канина предположил на основании обломка надписи, что это могила Мессалы Корвина, полководца и писателя августовских времен, мифического предка венгерских королей, но это не более чем фантазия.
Казаль
Еще одна фантазия Канины украшает дорогу рядом с Казаль Ротондо: на большой кирпичной стене смонтированы обломки мраморных скульптур и архитектурных деталей. Здесь уместно вспомнить о том, что именно стараниями Канины в середине XIX века Аппиева дорога превратилась в археологическую зону.
Казаль Ротондо обычно оказывается крайней точкой, до которой по Аппиевой дороге доходят туристы: дальше гробниц меньше и местность мало ухожена. Остановимся здесь и мы.
Глава десятая
Остия и Тиволи, или Море и земля
Глобализация по-римски. — Терроризм по-римски. — Соль земли. — Две гавани. — О времена, о нравы! — Кому посвящал свои стихи Катулл. — Морские мозаики. — Фортуна в туалете. — Что было раньше, курица или яйцо? — Сони на столе. — Чему учил хитрый Хилон. — Загадочная надпись. — Трон Лудовизи. — Можно ли обогнуть мыс Малею и остаться в живых? — «Стирку пою и сову». — «Тибур, что воздвиг гражданин Аргосский». — Император-путешественник. — Адрианов вал. — Женские письма. — Юный Антиной. — «Душа моя, скиталица». — Прогулки по портику. — Атрий и имплювий. — Аристократы и их рыбные пруды. — Императорские «Одиссеи». — От башни до Аида. — Амуры, черти, змеи и прочие произведения искусства. — «Мешая в песнях Рим и снег».
У всех больших городов есть что-то общее, но в ряду великих центров древней цивилизации Рим все-таки стоит особняком. Даже самые большие города античности по современным меркам были невелики, а главное — они сохраняли тесную связь с окружающей их местностью. Граница между городом и деревней была проницаема, порой почти незаметна. И только Рим мог позволить себе вырасти до размеров современного мегаполиса с населением в миллион человек и при этом практически ничего не производить. Нет, конечно, там были и ремесленники, и пекари, и портные. Но благосостояние римлян создавалось не в их городе. Экономика империи достигла такого уровня глобализации, который в истории был вновь достигнут только к концу xx века. Об этом выразительно писал американский филолог-классик Лайонел Кассон: «Простой римлянин ел хлеб, выпеченный из североафриканской или египетской пшеницы, и рыбу, пойманную и высушенную близ Гибралтара. При готовке он пользовался североафриканским оливковым маслом, горшками и медными сковородками, выкованными в Испании, ел с тарелок, обожженных во французских печах, пил испанское или французское вино… Богатый римлянин одевался в шерсть из Милета или лен из Египта, его жена носила китайский шелк, украшала себя драгоценными камнями из Индии и косметикой из Южной Аравии. Он жил в доме, стены которого были облицованы плитами малоазийского цветного мрамора, и пользовался мебелью из индийского черного дерева или тика, инкрустированного африканской слоновой костью».
Античный мир постепенно переходил к этому состоянию начиная с эпохи Александра Македонского, когда на смену маленьким городам-государствам пришли гигантские многонациональные империи. Мир бесконечно расширился, но стал бесконечно сложнее и страшнее. Раньше воин выступал в поход, когда сельскохозяйственные работы прекращались, а войны в основном были стычками с соседними городками по разным ничтожным поводам; теперь государь мог по своей прихоти перебросить солдат на другой конец света, а благосостояние земледельца стало подчиняться не столько его трудолюбию и погоде (читай — воле богов), сколько, по выражению М. Л. Гаспарова, «таинственным колебаниям мировой экономики».
Отношение римлян к этому процессу было двойственным. С одной стороны, они гордились величием своей империи — ее армиями, дорогами, администрацией и флотом. С другой — тосковали по древней простоте, по тем временам, когда сенаторы, пришедшие сообщить одному из первых
Море символизировало торговлю, дальние страны, экзотические товары, открытый мир. Земля — мирную жизнь, возврат к истокам, патриархальные ценности. Рим теснее всего соприкасался с морем в Остии — городе, который на протяжении веков служил морскими воротами Рима. А своеобразная тяга богатых римлян к загородной жизни как нельзя лучше проявилась в фантасмагорической вилле императора Адриана в местечке Тибур (нынешний Тиволи).
I. ОСТИЯ
Помпей и пираты
Осенью 68 года до н. э. случилось непредвиденное. Пираты, до тех пор промышлявшие своим ремеслом главным образом на Востоке, напали на Остию, сожгли римский флот и значительную часть города, разграбили торговые корабли и склады. Рим содрогнулся. Пираты уже давно угрожали морской торговле, но нападения на Италию, причем в двух шагах от Рима, да еще в такой стратегически важной точке, никто не ожидал.
Плутарх рассказывает, как это началось и к чему привело. По его словам, пираты осмелели по двум причинам: во-первых, римляне уже несколько десятилетий вели бурные междоусобные войны, и море осталось без присмотра; во-вторых, царь Митридат, злейший враг римлян на Востоке, стал нанимать пиратов к себе на службу. Под угрозой оказались не только торговые пути, но и прибрежные города. Пираты построили множество укрепленных поселений по всему побережью, а роскошь и богатство их кораблей и мастерство кормчих и матросов вызывали у мирных граждан ужас, смешанный с отвращением. Пираты не брезговали ни разграблением храмов, ни захватом заложников; один раз в их руки попали два претора вместе со слугами и телохранителями, другой раз — дочь знатного сенатора, которому пришлось заплатить огромный выкуп. Если заложник начинал возмущаться и говорить, что он римский гражданин и захватчикам-де не поздоровится, пираты рассыпались в издевательских извинениях, наряжали и обували пленника, уверяли, что немедленно отпустят на все четыре стороны, и спускали ему лестницу прямо в открытое море. Одной из их основных баз был город Олимп в малоазийской Ликии, где, по словам Плутарха, они справляли «странные, непонятные празднества и совершали какие-то таинства». [56]
56
Пер. Г.А. Стратановского.
Город Олимп (не путать с горой в Северной Греции — жилищем богов — и со священной Олимпией в Южной Греции, местом проведения Олимпийских игр), который сейчас чаще называют «Олимпос», сохранился в виде живописных развалин на южном берегу Турции (в 80 километрах от Антальи). Формально это музейно-археологическая зона, но туда часто можно пройти просто так, прямо с пляжа. Если бы не туристы и не некоторая общая замусоренность, эти развалины были бы похожи на то, как выглядели античные руины в XIX веке, до того как к ним приложили руку — не всегда к лучшему — современные археологи и бюрократы. Разрозненные, малопонятные строения и куски мозаик, кирпичные и каменные арки, обломок римского храма — все утопает в труднопроходимой зелени. Рядом нет характерных для Антальи многоэтажных отелей — пляж соседнего курорта Чирали находится под экологической защитой, потому что туда приплывают откладывать яйца головастые морские черепахи («головастые» — не эпитет, а название вида).
Еще об одной античной легенде напоминает соседний горный массив, где из земли вырываются горящие языки природного газа. Гора называется Химера — по легенде, именно там греческий герой Беллерофонт бился со сказочным чудовищем.
После катастрофы в Остии испуганные римляне решили, что нужно что-то делать. Но что? Вся политическая система республики была построена на сдержках и противовесах, все ключевые административные должности были парные, римляне как огня боялись царского единовластия. Тем не менее народный трибун Габиний предложил для спасения государства от пиратской заразы наделить беспрецедентными полномочиями одного человека, а именно молодого полководца Гнея Помпея. По предлагаемому закону Помпей получал полную военно-административную власть (imperium) на всей акватории Средиземного моря, а также на расстоянии 80 километров от берегов — что покрывало большую часть государства. Он также получал право снарядить флот из двухсот кораблей, назначить пятнадцать эмиссаров для руководства на местах и пользоваться казной в неограниченных количествах.