Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу
Шрифт:
Казарма была устроена так же, как большинство римских домов: большой открытый двор, вокруг него — двухэтажное жилое помещение с маленькими комнатками. В юго-восточном углу здания находился туалет, в котором поместили маленькое святилище Фортуны (статуэтка богини, видимо, украшала висячий алтарь на стене, очень похожий на оклады католических икон, что во множестве стоят на улицах и дорогах Италии). Христианский автор Клемент Александрийский с иронией писал: «Римляне приписывают все свои успехи Фортуне и чтят ее как великое божество, но при этом носят ее с собой в нужник — что ж, там ей самое место». Почему римляне чтили Фортуну таким необычным способом, Клемент, к сожалению, не объясняет.
В казармах нашли множество надписей, как высеченных в камне, так и начертанных на стенах (это не граффити, нарисованные кем попало, а элемент декора, который к тому же содержит какую-то официальную информацию). Одна из надписей содержит уместное в портовом городе пожелание «благополучно отправляйтесь, благополучно вернитесь» (salvos ire salvos venire).
С западной стороны внутреннего дворика, напротив главного входа, было обустроено святилище императорского культа. Его вестибюль украшен «комиксом», выполненным в традиционной остийской технике черно-белой мозаики. Комикс изображает этапы жертвоприношения быка: прислужник ведет животное на заклание, вокруг стоят музыканты и какие-то еще люди, и, наконец, мы видим, как бык лежит в луже крови, а рядом стоит человек, нанесший удар (его профессия называется victimarius).
Театр и площадь Корпораций
Следующий блок зданий, стоящий с северной стороны декумануса, — это самый масштабный комплекс общественных построек в Остии. Он включает два объекта: театр и так называемую площадь Корпораций (Piazzale delle Corporazioni).
Театр был построен Агриппой, ближайшим сподвижником Августа. Он вмещал три тысячи зрителей. Нынешние камни относятся к перестройке II века н. э., когда театр был увеличен и теперь мог принять дополнительно еще тысячу человек. Посвятительная надпись сообщает, что сделали это императоры Септимий Север и Каракалла, но печати на кирпичах показывают, что работы начились про Коммоде. Коммод, как мы помним, питал особую страсть к гладиаторским забавам — не исключено, что и в Остии он выступал на арене. Во всяком случае, убранство театра изобилует изображениями Геркулеса, а Коммод считал себя воплощением этого полубога. То, что он не упомянут в посвятительной надписи, — следствие «проклятия памяти» (damnatio memoriae), которому он был подвергнут после смерти.
Возле театра когда-то стояла Арка Каракаллы, так что все сходится. С другой стороны, исторические сведения о правлении Клавдия II скудны, как и о большинстве «солдатских императоров» III века. Во всяком случае, никаких надежных свидетельств того, что он отменил политику терпимости к христианам, принятую его предшественником Галлиеном, не существует. А «Деяния святых», конечно, монументальный памятник, но все-таки считать его надежным историческим источником трудно. Между прочим, даже из пристрастного христианского описания очевидно, с каким упорством римские чиновники, включая озлобленного императора (iratus Claudius), пытаются предложить христианам пути к отступлению и с каким упорством христиане отказываются, предпочитая умереть за свои убеждения. «Деяния святых» (Acta Sanctorum) заслуживают отдельного пояснения. Это гигантское (на данный момент 68-томное) собрание всех жизнеописаний католических святых, построенное по календарному принципу (по дням чествования святых). Трудно найти другой исследовательский и издательский проект, который продолжался бы так долго: первый том (покрывающий январь) вышел в 1643 году, последний на сегодняшний день (за ноябрь) — в 1940-м, и работа продолжается. Этот монументальный труд, который тянется уже больше трехсот лет, организует общество болландистов — группа филологов, богословов и историков, когда-то организованная в Бельгии орденом иезуитов. С первых лет существования проекта он был нацелен на тщательное научное изучение источников, сравнение всех доступных рукописей, разночтений, копий, изучение не только стиля, но и методов и материалов письма. Работа болландистов способствовала выделению текстологии в отдельную область гуманитарного знания.
Между тем в 197 году Септимий Север, обращаясь с речью к Сенату, счел нужным заступиться за Коммода: «Вы поносите покойного Коммода, который убивал на арене диких зверей, — а между тем на днях один из вас, старик и бывший консул, развлекался в Остии с проституткой, одетой в леопардовую шкуру». Должно быть, это развлечение было публичным (в противном случае сравнение с Коммодом неуместно — мало ли кто как развлекается у себя дома) и происходило как раз на арене театра.
То, что мы видим сейчас, — в значительной степени реставрация 1920-х годов. Часть украшений театра — штукатурка, фигурные маски, мраморные колонны (на одной из колонн — рельеф с изображением гения и посвятительной надписью, с которой отчего-то соскоблено имя чиновника) — сохранились и стоят на своих местах. Сцену театра можно было залить водой. Этот импровизированный бассейн получался неглубоким — около полутора метров, — так что о постановочных морских сражениях речь, конечно, не шла. Но легко можно себе представить какие-нибудь водные акробатические упражнения и танцовщиц, одетых (или не очень одетых) в костюмы нереид.
Корабли и маяк. Мозаика на площади Корпораций.
За театром находится огромная прямоугольная площадь, построенная примерно в то же время, что и театр. В центре ее стоял небольшой храм —
Орфей. Фреска из катакомб Св. Каллиста.
По надписям видно, каким интернациональным городом была Остия. Наверняка на ее улицах и в доках звучала речь на множестве языков, а в бар к Фортунату заходили моряки, удивлявшие старожилов необычными нарядами и цветом кожи.
Между театром и банями Нептуна сохранились остатки небольшой христианской часовни. Хотя надписи на том, что осталось от ее стен, современные, рядом стоит мраморный саркофаг, который, возможно, хранил останки христианина. На это указывают два факта. Во-первых, рельеф на саркофаге изображает пастуха, играющего на лире. Это, несомненно, певец Орфей — но Орфей в ранней христианской традиции часто сближался с Христом, особенно в его ипостаси «доброго пастыря». Во-вторых, на крышке саркофага (сейчас она в остийском музее) написано: «Здесь Кириак покоится с миром» (Hic Quiriacus dormit in pace). Хотя ничего специфически христианского в этой надписи нет, из «Деяний святых» известно о некоем Кириаке, остийском епископе, который был казнен вместе с обращенной им паствой «у арки, возле театра» в короткое правление императора Клавдия II, в 269 году н. э. Может быть, это саркофаг того самого Кириака?
Вокруг Форума
Слева от театра (если смотреть со стороны декумануса) — участок, где когда-то в один ряд стояли четыре небольших храма. Эти храмы были среди старейших в Остии и, вероятно, имели отношение к портовым функциям города. За храмами углом располагается так называемый Дом Апулея — его хозяина удалось установить по клейму на свинцовой водопроводной трубе. Не исключено, что это был тот самый Апулей, автор авантюрно-эротического романа «Золотой осел», которого Пушкин охотно читал в садах Лицея («а Цицерона не читал»). Дом украшен мозаикой с изображением Медузы Горгоны. Здесь же была найдена элегантная мозаика, иллюстрирующая один из эпизодов мифа об основании Рима: весталка Рея Сильвия (будущая мать Ромула и Рема) спит, облокотившись на большую амфору, из которой льется вода, а к ней уже подлетает с известными намерениями бог Марс. Сейчас эта мозаика в Риме, в Палаццо Альтиери возле Ларго ди Торре Арджентина. К сожалению, в здании находится не музей, а ассоциация итальянских банков.
Рядом с Домом Апулея стоит митрей — один из семнадцати, найденных в Остии (вдумайтесь в это число). Он называется «Митрей семи сфер» по мозаике с семью полукружиями, которые символизируют небесные сферы (и семь ступеней посвящения в митраистские таинства). Этот конкретный митрей к тому же богато украшен астрологической символикой, включая знаки зодиака.
Огромное полупустое пространство, которое расположено дальше по декуманусу за рядом плохо сохранившихся лавок, — это самый большой комплекс складских помещений в Остии, так называемые Большие склады (horrea). Судя по археологическим данным и по величине, эти склады находились в общественном пользовании и, возможно, были предназначены в первую очередь для хранения зерна. Даже до того, как к складам пристроили второй этаж, они вмещали около семи тысяч тонн зерна — этого достаточно, чтобы в течение года снабжать хлебом около пятнадцати тысяч человек.
Дальше — большой, хорошо сохранившийся дом, так называемый Дом Дианы. Несмотря на название, это вряд ли в прямом смысле слова дом (domus), то есть жилое помещение для одной семьи, и даже не многоквартирная инсула. О том, что Дом Дианы выполнял какую-то общественно полезную функцию, свидетельствует огромный туалет и столь же монументальный фонтан в центральном дворике (там же на одной из стен в кирпичи встроен терракотовый рельеф, изображающий Диану с собакой и ланью; по этому рельефу и была названа постройка). Внутри — множество отдельных помещений, некоторые с геометрической мозаикой на полу, другие — с фресками на стенах (к сожалению, изображения на фресках плохо различимы, но прорисовки XIX века показывают, что там были изображены мифологические существа и люди в архитектурном пейзаже). По разным версиям, Дом Дианы мог быть постоялым двором или конторой портовых чиновников.