Здесь и сейчас
Шрифт:
Я чуть не душу Кэтрин в своих объятиях. Я так счастлива видеть ее, что не в силах сдержать слез.
– Теперь у нас все по-другому, – говорю я, и мне плевать, что меня могут слышать. – Мне так много надо тебе рассказать.
Через несколько минут Кэтрин возвращается к машине, чтобы ехать домой, к отцу, но миссис Синтия трогает не сразу. Она злобно глядит на меня через окошко с опущенным стеклом.
– Ты не получишь, чего добиваешься, так и знай! – Ядовитая паучиха брызжет ядом.
Я поворачиваюсь к ней:
– О чем это вы?
– Можешь глумиться над нашими принципами, попирать все, что
– Вы ошибаетесь.
– А вот увидишь.
Не могу скрыть изумления и отвращения.
– И не корчи из себя дурочку, Пренна, – заканчивает она и жмет на газ.
Глава 25
Ночью никак не могу уснуть.
Укладываю сумку на пятницу. Что брать с собой, чтобы провести такую ночь? Гляжу на кучу хлопчатобумажного нижнего белья в ящике комода, на все эти маечки с трусиками, в которых я сплю вместо пижамы. Что же делать? Прежде я и не мечтала, что у меня когда-нибудь будет такая ночь. Кладу в сумку коробочку драже «тик-так», в которой осталось несколько штук. Маленькие наушники.
Вдруг мне приходит в голову одна мысль. Придвигаю стул к шкафу, чтобы достать до самой высокой полки. Нащупываю куртку с надписью «Нью-йоркские гиганты». Достаю, встряхиваю. Подношу к лицу, вдыхаю ее запах, словно в ней сохранилось еще что-то от Итана.
Несколько минут составляю список файлов с музыкой для мобильника. Вдруг пригодится, кто знает?
На экранчике выскакивает текстовое сообщение. Я улыбаюсь.
43 часа.
Гляжу на время в мобильнике. Подсчитываю в уме. Набираю:
42 часа 40 минут.
Проходит минута.
42 часа 39 минут.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Раздается стук в дверь. Странно, кто бы это мог быть? Входит мама:
– Не спишь?
– Нет.
– Можно с тобой поговорить?
– Конечно.
К моему изумлению, мама садится на мою кровать. Комнату освещает только луна за окном. Но я вижу, что она снова сняла очки. В руках у нее красная папка.
– Я все прочитала.
– Трудно поверить, правда?
– Да. И ты сказала, что этот человек покончил с собой?
– Да. Сегодня рано утром.
Она тяжко вздыхает. Качает головой.
– Судя по письму, понятно, почему он это сделал, – добавляю я.
– Да.
Мама смотрит на папку:
– А знаешь, в твоей папке для нас совершенно потрясающие материалы. С этими именами и нашим знанием будущего у нас есть реальный шанс обуздать заразу. Я и не мечтала о том, что подобное может случиться.
Лицо у нее оживленное, такого я у нее еще не видела. Меня так и распирает от радости и от гордости.
– Ты так думаешь? – спрашиваю я.
– Да, если, конечно, не возникнет каких-нибудь осложнений, о которых мы еще не знаем. Вдруг опять кто-нибудь заявится из будущего или… – Она бросает на меня быстрый взгляд. – Или еще чего, мало ли… – Берет меня за руку. – Но эта информация плюс данные
И слова этого она прежде не произносила. А выражение лица – ну просто другой человек.
– Так, значит, это Болтос перенес с собой вирус чумы в наше время? От него пошла эпидемия? – спрашиваю я.
– Не совсем так. Думаю, что там, откуда он прибыл, чумы не было, во всяком случае нашей разновидности. Я подозреваю, что он не был ее переносчиком. С него она началась. В его организме поселился какой-то вирус или набор вирусов, которые он подхватил, ну, скажем, от птиц или свиней в том времени, где он жил прежде. Обычно так и бывает. Для него вирусы были безвредны. Наверное, и для других в том времени. Но как только осуществился перенос в иное время, вирусы оказались очень опасными для его любовниц, а также лиц, с которыми он вступал в близкий контакт. Вполне разумно предположить, что чума крови могла начаться именно так.
– Понятно, – задумчиво говорю я.
– На этой стадии вирус, похоже, переносится через кровь, но еще нет достоверной информации о том, насколько легко происходит его передача. Диагностических тестов пока не существует, но я надеюсь, что с этой информацией, – мама указывает на папку, – мы сможем их создать.
В душе возникает тревожное чувство насчет последствий, которые это может за собой повлечь.
– Так, значит, когда наши руководители говорили, что мы можем причинить местным вред микроорганизмами, которые несем в себе, они нас не запугивали?
– Возможно, хотели запугать, но, как видишь, оказалось, что так оно и есть.
– И это совсем не так, как с таблетками?
Лицо у мамы расстроенное.
– Нет, тут все совсем другое, – вздыхает она. – Я понимаю твои чувства к мистеру Роберту, да и к остальным тоже. У меня к ним такое же отношение. Я не согласна с их методами, но заповеди по большей части имеют глубокий смысл. Нам действительно крайне необходимы и дисциплина, и осторожность. Эндрю Болтос был человек жестокий, но и разгильдяй, каких мало. Совершил убийство молодой женщины, спал с кем попало, произвел на свет ребенка. Мы просто обязаны строго следить за своим поведением и ни в коем случае не допускать подобных поступков.
Я киваю. Понимаю, что в словах мамы истина.
– Как думаешь, мистер Роберт и остальные наши руководители оставят нас в покое? Трудно представить, конечно, но вот Кэтрин они все же вернули.
– Если ты будешь строго соблюдать условия соглашения, они тоже будут. Если же они их нарушат, тебя поддержат все члены общины, уж об этом я позабочусь.
Я и не подозревала, что у меня такая мама.
– Ты серьезно?
– Более того. Надеюсь, мы вообще поменяем руководство. Мне надоело вечно стоять в сторонке и помалкивать. Вчера вечером было общее собрание, а на завтра я созвала еще одно. Должны прийти все члены моего поколения. Я уже сообщила про таблетки. Сначала нашим, из медицинского персонала, для всех это оказалось полной неожиданностью. Если мне удастся правильно провести собрание, мы выберем новое руководство, новых членов Совета и установим новые принципы и нормы поведения. Или хотя бы начнем их формулировать. Лично я собираюсь выступить против тотальной слежки.