Здесь и сейчас
Шрифт:
– Ты очень усложнила нам всем жизнь. А если будешь продолжать в том же духе, то для своих близких сделаешь ее просто невыносимой, – прибавляет он, не забыв подпустить в голос сочувственных ноток.
Но я плевать хотела на его бред собачий и дискутировать с ним не собираюсь. Жалко время тратить.
– Давайте-ка присядем, – предлагаю я, и мы с Итаном садимся. – И поговорим открыто, искренне и честно, все четверо… Правда, я не обещаю, что для вас разговор будет приятным. Но надеюсь, вы быстро к этому привыкнете.
– Пренна!
Ага, опять этот предостерегающий тон, который я слышала от мистера Роберта
– А начнем мы вот с чего, – невозмутимо продолжаю я. – Итан знает, кто мы такие. И наших секретов от него скрывать нет необходимости.
– Пренна-а! – задыхаясь, шипит мистер Роберт. – Прошу тебя, выбирай слова!
Я гляжу прямо ему в глаза:
– И не подумаю.
– Пренна, а ты уверена… – Мама не то чтобы не в своей тарелке, нет, она на грани отчаяния.
– Итан знает про нас все вовсе не потому, что я ему рассказала, – гну я свое дальше. – Он был там на реке в апреле две тысячи десятого года, когда мы прибыли. Он видел все, что происходило с атмосферой в конце временного тоннеля. Видел и меня, хотя я сама этого не помню. Он отдал мне свою куртку. Помнишь, мама, эту мою куртку? С надписью «Нью-йоркские гиганты» на спине? За которую ты меня взгрела как следует? – Я перевожу взгляд на мистера Роберта. – Может, вы все-таки сядете? – Беру со стола вазу с жевательными конфетами. – Угощайтесь, пожалуйста!
Оба молчат, как в рот воды набрали. Я, вообще-то, на это и рассчитывала. Мистер Роберт не посмеет рисковать в присутствии Итана и не скажет ничего такого, что могло бы прозвучать, будто он согласен с моими утверждениями. Причем любыми. А мама, глядя на него, тоже будет молчать. И это меня устраивает, потому что сэкономит кучу времени.
– Но я пришла сюда говорить не об этом.
Мистер Роберт наконец садится в свое кресло для допросов, мама следует его примеру и присаживается на краешек дивана.
– Я пришла сказать вам, мистер Роберт, чтобы вы оставили меня в покое. И Кэтрин тоже. Вы должны немедленно вернуть ее домой и оставить в покое. И маму мою, вам понятно? Даже если они сами не станут просить об этом. Этого требую я.
– Вот как? Неужели? – багровея, бормочет он.
– Да, именно так. Я вас больше не боюсь. И ваших дурацких заповедей тоже не боюсь. И буду нарушать их, если мне того захочется. Будущее, во имя которого вы все это затеяли… то есть время, откуда мы прибыли… не было создано естественным ходом вещей. Оно – дело рук такого же странника во времени, знаменитого Странника номер один. Он действительно существует. Мы с ним недавно познакомились. Не исключено, что это именно он придумал и передал вам наши так называемые заповеди, и если это так, то лишь после того, как он сам нарушил каждую из них.
Молчание. Мама от удивления открывает рот.
– Мы с Итаном делаем все, чтобы сохранить естественный ход времени. Или восстановить его.
– Пренна, откуда ты все это знаешь? – Мистер Роберт смотрит на маму, словно ища у нее ответа, а у меня камень падает с души.
– Дело в том, что из более ранней точки будущего сюда прибыл человек по имени Эндрю Болтос. Точно не знаю, когда именно и как, но это факт. Мне известно, что его сценарий будущего был совсем иной, гораздо менее страшный, чем наш, и я считаю, что во всем виноват именно он: пока Болтос был здесь, он успел кое-что натворить.
Мистер
Пытаюсь как можно более кратко описать события, случившиеся 17 мая 2014 года. Обращаюсь главным образом к маме: она слушает меня очень внимательно.
– Я считаю, что необходимо сохранить естественный ход времени. Мы сделали такую попытку и были правы. Теперь, когда мы знаем, что ход времени был грубо и безжалостно искажен и что это дело рук такого же, как и мы, пришельца из будущего, надо этому помешать, а где уже поздно, исправить. Нам не удалось спасти Мону Гали, зато мы спасли материалы ее исследований и остановили Болтоса, по крайней мере на данный момент.
Бросаю быстрый взгляд на Итана. Нет, про него пока не стану говорить. А также про Паппи и его роль во всем этом. И так наговорила слишком много.
– Я думаю, что для начала мы сделали немало. Надеюсь, ход времени и событий уже изменился. Даже вы должны с этим согласиться, мистер Роберт. Нет смысла сохранять будущее, которому нанесли такую травму, если быть до конца честным. Надо сделать все ради лучшего будущего, понимаете? – Я гляжу на мистера Роберта, но понимания в его лице что-то не вижу. – Я не говорю, что надо всем рассказать, кто мы такие и откуда прибыли. Раз надо сохранить это в тайне, я не против, пусть так. Меньше будет недоразумений. Но знайте: если вынудите, я не побоюсь рассказать об этом всем. Вы хорошо меня поняли?
Я уже не жду, что мистер Роберт кивнет или еще как-нибудь даст понять, что согласен.
– Я считаю, что настало время прекратить наши игры и жить как все, – продолжаю я. – Прекратить слежку за членами общины, запугивание и вообще все, что вы называете психологическими консультациями и системой взысканий. Надо немедленно отменить ношение очков и прием таблеток. От этого не помощь, а только вред, мистер Роберт. Вы прекрасно знаете, что это так. – Я оборачиваюсь к маме. – Я перестала принимать таблетки, и теперь зрение у меня отличное. Мне больше не нужны очки, так что знай: очки придумали для того, чтобы следить за нами.
Я внимательно гляжу ей в лицо, она опускает глаза. Неужели знала про пилюли? Сердце подсказывает, что нет, не знала. Впрочем, трудно сказать, я еще не до конца все поняла.
– Мама, ты обязательно должна разобраться, что содержится в этих таблетках, если, конечно, еще не знаешь. И если в них есть хоть что-то для нас полезное, то нужно убрать отраву, которая делает нас слепыми.
Мама снова поднимает глаза, и я вижу, что ей отчаянно хочется что-то сказать. Вижу, у нее есть вопросы. Глаза ожили, такими я их у нее давно не видела. Но здесь она говорить не станет.
– Давайте вместе попробуем устранить тот вред, который нанес Болтос, насколько, конечно, это возможно, – продолжаю я, – и станем жить, как все остальные граждане. Посмотрим, что из этого выйдет. Мы должны это сделать, понимаете? – Я снова смотрю на маму, на мистера Роберта. В ответ молчание. – Понимаю, понимаю, мистер Роберт. У вас насчет меня грандиозные планы. Небось, собираетесь нынче же ночью, если не раньше, вытащить меня из постели и быстренько разобраться со мной. Прихлопнуть, как муху, чтобы не жужжала. Вы бы сделали это со мной даже за сотую долю того, что я тут натворила.